Вера в себя - страница 23

Как же мне захотелось обнять свою девочку. Она и Вадик – люди, которые возвращают меня к жизни, мне хочется жить, глядя на них.

Вадик повернулся и что-то взял со стола. Это был футляр красного цвета.

– Это тебе, – сказал он, и открыл коробочку. Там лежало золотое колье, достаточно массивное. Я с восторгом посмотрела на мужа.

– Спасибо, дорогой. – мне хотелось взять его в руки, но в который раз я понимала, что не могу двигать руками. – Оно прекрасно, – и у меня покатилась слеза.

– Не плач, родная, – Вадик попытался меня утешить, видя мое состояние. – Я уверен, что скоро ты самостоятельно сможешь его надеть.

– Вадюша, это слеза радости. Какие же вы у меня хорошие, – я посмотрела на него, потом на Лолу. – Я вас так сильно люблю. Не представляю, чтоб я делала без вас.

– Мамочка, и мы тебя очень любим, – Лола хотела меня обнять, но Вадик ее опередил, убрав ее маленькие ручки от меня.

– Лола, маму еще рано обнимать. Вот попозже пожалуйста, а сейчас пока еще нельзя. Ты же помнишь, к чему привел последний раз, когда ты решила обнять маму.

– Помню, – с пониманием ответила дочь, в ее глазах читались печаль и разочарование.

– Не расстраивайся, дорогая, – медленно проговорила я. – Всему свое время. Нужно просто подождать. Я тоже очень хочу прикоснуться к тебе, но пока не могу. Давай вместе наберемся терпения и будем ждать, – предложила я более веселым тоном.

– Хорошо, мама, я буду терпеливой, – как-то по-взрослому произнесла Лола.

– К тебе сегодня заходил врач? – спросил Вадим.

– Да, – ответила я.

– Что он сказал. Какие прогнозы?

Я немного выдохнула и сказала:

– Какие могут быть прогнозы, Вадим. Только неутешительные. Сказал, что мне будут проводит массаж, а затем будем делать определенные упражнения, чтоб хотя бы восстановить двигательную функцию рук. Про ноги я вообще молчу.

Вадим посмотрел на меня печальным взглядом.

– Ничего, это тоже хорошо. Чуть позже сядешь на инвалидное кресло и наконец-то выпишешься отсюда.

При слове «инвалидное» меня кидало в пот, не могла я до сих пор осознать того, что я инвалид. Мне казалось, как будто я просто лежу в больнице в связи с какой-то легкой болезнью, не более того. Но как только я делала попытки пошевелить руками или ногами, это сразу напоминало мне об аварии и настоящей ужасающей правде.

– Это колье, которое я подарил тебе, ты оденешь при выписке из больницы. Ты должна быть самой красивой пациенткой этого заведения, – Вадим попытался улыбнутся, но у него это плохо получилось.

Я кивнула в ответ, чтоб не начинать снова свой рассказ об ужасном своем будущем существовании. Лола подбежала к портфелю и достала из него свои рисунки.

– Смотри, мама, – сказала она, – это я рисовала, пока ты спала. – Рисунков было очень много, она начала показывать их поочередно.

– А этот я нарисовала как раз в тот день, когда ты проснулась. Смотри, – она показала мне рисунок, на котором были изображены мы все, я, Вадик и Лола. Естественно рисунком его было сложно назвать, Лола еще неумело рисовала, но главное, что она хотела передать им, было понятно. На рисунке светило солнце, Вадик сидел на лавочке, а мы с Лолой собирали листья. О господи, да это же мой первый сон, с того времени, как я очнулась. Ничего себе. Мистика какая-то. Это говорит лишь о том, что мы с дочерью очень тесно связаны, она чувствует меня, а я ее.

– Очень красиво, – сказала я, глядя на рисунок. – А почему ты именно это нарисовала? Ведь осень еще не наступила.