Твоих жестоких маленьких ступней.
Ты шла по мне, и было мне так сладко —
Я был твоей растоптан красотой.
И я с тех пор мечтаю – кротко, кратко —
Лишь о тебе, единственной, о той,
Чьи ноги нежно пачкал я когда-то
И целовал их, прячась под пятой!
Летят часы… Горит в лучах заката
Огромный небосклон, и шар земной,
Тяжёлый, покорился виновато
Любви, что правит Господом и мной,
Любви, что движет звёздами и пылью,
Что превосходит море глубиной.
Пусть я лишь прах – но мне дано всесилье!
Я поднимаюсь, как прибой земли,
Встают из облаков песчаных крылья,
Летят песчинки, словно корабли,
И мне земли и даже неба мало…
Но я хочу, чтоб я лежал в пыли,
Чтоб ты меня жестоко растоптала.
Я счастлив быть под каблуком твоим!
Я – всё, и я – ничто; конец, начало —
Во мне, во мне… Но эта слава – дым!
Мне тяжело от этой мёртвой славы,
И я твоей насмешкою целим.
Когда шумит прилив листвы кровавый,
Когда пляж тих и берега пусты,
Когда пророчит бурю клён стоглавый,
Я наряжаюсь в травы и цветы,
Я, глина, я, Адамова попытка,
Я – пыль от пыли вечной красоты!
Быть говорящей глиной – это пытка!
Ты попираешь шепчущий песок,
Как виноград, и чувства от избытка
Текут через края, как алый сок…
Он сладок, сок растоптанной гордыни!
Мой облик низок, а удел высок —
Настанет час, к тебе ревниво хлынет
Прилив земли и в пыль одну сольёт
Со мной… Ты прах – и в прах уйдёшь отныне!
Но в каждой клетке тела свет зажжёт
И в каждой капле крови след оставит
Зияние покинутых высот,
Которое тебя во мне прославит
И даст понять тебе, наивной, вновь,
Что нас покой посмертный не забавит,
Что даже пыли ведома любовь!
