– Вот! Слушайте. Синестезия – нейрологический феномен, при котором раздражение в одной сенсорной или когнитивной системе ведет к автоматическому, непроизвольному отклику в другой сенсорной системе. Человек, который переживает подобный опыт, – синестет.
– А на нормальном языке? – попросил Митт.
– Глаза смотрят, даже что-то не видят, а мозг понимает и вспоминает, – пояснил Григ.
– Ясно. Лурианец видел что-то, а теперь это видит мой мозг, – пробормотал Саренс, – но как это возможно? Глаза-то чужие.
– Есть ещё одно понятие, – Григ снова потыкал в дисплей, – идеастезия – нейробиологический феномен, при котором активация концептов (индукторов) вызывает сенсорные переживания, подобные восприятию (совпадения). То есть, глаза на уровне нейронов действуют на мозг, мозг реагирует и создает некие концепции. Которые, в твоем случае, выражаются в переживаниях через сны.
Некоторое время все трое молчали, обдумывая услышанное. Затем Митт отставил чашку и сказал:
– По крайней мере, я кое-что начинаю понимать.
– На самом деле это всё теория, – ответил Григ, – просто я так вижу. И привел подходящие для твоей ситуации объяснения. На самом деле, возможно, твой феномен звучит по-другому. Зато нашлось точное определение тебя.
– И какое же? – удивилась Юна.
– Химеризм!
– Поясни, – Митт пристально уставился на товарища.
– После трансплантации любого органа – кожи, почки, костного мозга – человек становится химерой. Химеризмом называют феномен сосуществования в тканях одного организма двух разных генотипов, – отчеканил Григ, – прости Митт, но это точный термин.
– Значит, я теперь не человек, – медленно проговорил Саренс, – я химера. Как бы с ума не сойти.
– Не пори чушь! – воскликнула Юна. – У тебя все органы человеческие, пусть и разных генотипов. Ты такой же человек, как и любой другой. Для нас вообще нет разницы, чья там у тебя печень или желудок.
– Нет, разница есть, – с серьезным видом заявил Григ, – из-за этой печени его теперь на спор не перепить. Просто трагедия какая-то.
Митт и Юна несколько секунд молча смотрели на лейтенанта, а потом расхохотались.
– Ну и гад же ты, – вытирая слезы, сказала девушка, – я ведь подумала, что ты серьезно.
– Я и говорил серьезно, – улыбнулся Григ, – как теперь спорить будем?
– Иди нафиг, – добавил Саренс, – любишь серьезный разговор в шутку перевести.
– И правильно, – улыбнулась Юна, – молодец, Григ. Без юмора жить не интересно. Для нас, Митт, ты всё такой же наш коллега. Отношение к тебе не изменилось. Но вот, что я думаю. Твои сны, возможно, что-то значат. Старайся их запоминать. Записывай или рассказывай нам. А вдруг эти глаза принадлежали члену команды именно того самого звездолета, который врезался в нас? Тогда ты с помощью видений сможешь понять истину. Да и мы узнаем, что же произошло на самом деле.
– Ты так считаешь? – спросил Саренс.
– Да. А мы тебе поможем. И пока у нас есть время, попробуем ещё что-нибудь узнать об обломках корабля.
