Верхний слой бытия. Онтологические фрагменты - страница 5

Человек является сложным конгломератом физических, биологических, психических компонентов. Каждый из них находится под воздействием предшествующих причинных цепочек. Ментальные процессы, на которые человек опирается, детерминированы. Принимая решение, мы только продуцируем иллюзию свободы воли. Однако логика помыслов, интенции и мотивации запрограммированы универсальной причинностью.

Гены, культурные установки, окружающая среда, история онтогенеза с неизбежностью формируют твердые траектории мышления и поведения. Мы движемся по причинно-обусловленными рельсами. Ни один аспект человеческого существа не дан истинно свободно. Разве способен человек самостоятельно, вне глобальной причинности, сформировать хоть одну свою личностную черту, не диктуемую генами и окружением?

Человек возгордился мыслительными способностями и поставил себя в центр реальности. Но на деле он – вписанная в причинно-следственные ряды деталь огромного механизма. Детали не могут быть свободными. Они функционируют в строгом соответствии с внешним принуждением.

Человек, в лучшем случае, является марионеткой необходимости. Ловушка сознания создает симуляцию независимого разума. Но разоблаченный разум вынужден признать: свобода человека есть горькая насмешка судьбы.

Красота есть биологически обусловленная целесообразность. Восклицания о «внутренней красоте», «красоте души», etc. – попытки человеческого сознания приукрасить суровую реальность. Подлинная красота сугубо материальна. В ней нет возвышенных измерений.

«Душевные качества», которыми мы привыкли восхищаться, продиктованы генетической программой выживания и репродукции. Доброта, сострадание, жизнелюбие являются кодами поведения, отточенными естественным отбором в рамках групповой стратегии. Мы считаем их «прекрасными», поскольку они способствуют процветанию вида.

Кроме биологических установок, на наши представления о красоте влияют культурные и социальные конструкты. Общество навязывает определенные стандарты телесной и душевной привлекательности, формируя модели, которым мы бессознательно следуем. В итоге поиск «настоящей красоты» превращается в бесконечную погоню за псевдоидеалами.

Словом, мы бежим за тенями, отбрасываемыми биологической машиной, движимой циничной программой размножения и сохранения.

Историю пишут победители. Они же лишают ее объективности. Мы имеем дело с образами исторических эпох, порожденных исследователями. И нам очень повезет, если они были беспристрастны. Оглядевшись, нетрудно убедиться: миф – наихудшее основание для человечества, однако, вполне прочный фундамент для государства. Сегодня именно на истории строится перекодирование общественного сознания.

Хуже обстоят дела с погружением в пучины исторических событий. В этих темных водах концентрируется огромное количество деструктивной энергии. И здесь миф получает невероятную силу. Являясь по существу пустотой, в умелых руках он способен разделять государства, нации, народы, семьи. Пугает, что миф метастазировался в ядро, – некую высшую коммуникативную систему, обращаясь к которой мы интерпретируем знаки и приходим к пониманию взаимосвязей мира. Особенно это проявляется сейчас, в эпоху информационных войн, тотальности массмедиа и тотальности данных вообще.

Вымысел теперь почти не отличим от правды (почти, потому как отличить еще можно, однако, с огромными усилиями, которые редко кто готов прикладывать). Постправда теперь – это не только набор fake news в ситуативной игре с массами, когда картина мира меняется так, как выгодно заказчику. Постправда – это ситуация, когда наши представления о мире (истории) оказываются искусной симуляцией, ложью. И на основе этой лжи принимаются решения (они никогда и никем не оспариваются), расплачиваться за которые приходится человеческими жизнями.