С другой стороны, с Родериком у нас сложились доверительные отношения, скрепленные совместными действиями против бандитов. Да и мою жизнь, что ни говори, он все же спас. В общем, выбор у меня был не простой – между верностью присяге и вновь завязавшейся дружбой.
– Куда путь держишь? – прервал мои размышления Старый Джекоб. – А то я подумал, может быть, ты останешься у нас на недельку-другую? Все будут только рады!
– Спасибо за приглашение, но мне надо двигаться дальше, – поблагодарил его я. – Хотел вот только с Родериком попрощаться.
– Жаль, – искренне огорчился Гарвидж. – Мы тут с ребятами поговорили и решили, что созданный вами отряд самообороны надо будет сохранить. Банды Черного Волка больше нет, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Обязательно появится кто-то, кому лишняя пригоршня монет в чужом кармане не дает покоя. Хотели вот тебя попросить подучить нас немного…
– Я бы с радостью помог вам, но есть тут одно важное дело, которое я должен непременно завершить. Может быть, чуть позже я обдумаю ваше предложение.
– Как скажешь, – вздохнул дядюшка Джекоб. – Что бы ты там ни решил, помни – мы всегда будем рады твоему появлению в Хагантане.
В это время с лестницы спустился Родерик Эмерли. Он был один, без принца Эмильена, и выглядел таким же помятым, как должно быть и я сам.
– Привет, Родерик! – помахал ему рукой я. – Как самочувствие? Поправиться не желаешь?
Рыцарь молча пожал мне руку, присел рядом со мной за стойку и жадно отпил из поданной ему стариной Джеком кружки. Он был каким-то задумчивым и неразговорчивым, но я списал его необщительность на похмельное состояние. Покончив с элем, Родерик слегка ожил и тут же попросил хозяина отнести завтрак мальчику в комнату.
– Он слегка приболел, так что пусть позавтракает там, – пояснил Эмерли.
– Конечно, конечно! – тут же согласился Старый Джекоб и начал собирать поднос с едой.
– Не стоило мне вчера так напиваться, – вздохнув, сказал мне Родерик. – Наш орден не поощряет пьянства.
– А разве у нас был другой выход? – резонно возразил я. – Люди из Хагантаны не поняли бы нас, откажись мы разделить с ними общую радость победы.
– И то верно, – согласился он. – Я, должно быть, на пьяную голову наговорил вчера кучу глупостей?
Судя по настороженности тона, этот вопрос сильно беспокоил рыцаря. По большому счету я сам толком ничего не помнил, но и у меня было какое-то тревожное ощущение, что в этом пьяном разговоре проскальзывали какие-то темы, показавшиеся мне по меньшей мере странными. Но вот только что именно? Нет, освежить отказавшую память было выше моих сил.
– Может и так, – по возможности безразличным тоном ответил я. – А кто в таком состоянии говорит умные вещи? Честно говоря, я почти не помню, о чем мы вели беседу, но уверен, что и сам не слишком-то блистал мудрыми изречениями.
Родерик с облегчением улыбнулся.
– Может, выйдем на улицу? – немного помолчав, предложил он. – Здесь такая духота!
– С удовольствием, – согласился я.
Мы вышли на крыльцо и, облокотившись на перила, с удовольствием дышали полной грудью.
– Вот что, Йоран, – неожиданно произнес Эмерли. – Я очень уважаю тебя, а потому не буду ходить вокруг да около. Отдай мне то письмо, которое вручил тебе мальчик.
– Какое письмо? – изображая полное недоумение, переспросил я.
– Не надо притворяться, капитан, – усмехнулся рыцарь. – Ты же сам вчера сказал, что принц Эмильен передал тебе письмо. Я прошу, чтобы ты отдал его мне.
