Гискар немного помолчал, глядя на каменные плиты зала, обдумывая что-то. Затем поднял на Верлойна глаза и сказал:
– Но, прежде чем дать тебе совет, позволь спросить тебя кое о чем. Что ты знаешь о смерти своего отца, барона Остина?
Этот вопрос очень удивил барона. Его отец погиб пять лет назад на охоте – рано утром он уехал в полном одиночестве в лес, после чего его тело со следами страшных ранений нашли на опушке возле ручья. Конь лежал подле него также со страшными ранами на теле. Туманом была окутана смерть барона Остина, но Верлойну никогда не приходило в голову выяснять истинную причину его гибели. По общему мнению, на его отца напал медведь, и он погиб в неравной схватке. Так решили все, ибо только медведь мог быть настолько свиреп.
Правда, говорили также, что такие раны могли оставить ксиарды, свирепые летучие твари с северных болот, но вряд ли это могло случиться в Фолкском лесу. Ксиард видели здесь в последний раз много десятков лет назад, не обитали они в здешних местах, а потому и думать на них было глупо.
Верлойн откинулся в кресле, недоуменно хмурясь. При чем тут его отец?
– Он погиб на охоте пять лет назад. Его вместе с конем задрал медведь.
Гискар качнул головой.
– А были ли тому свидетели? – спросил он.
– Нет, не было. Но егеря осмотрели раны и сказали, что подобные увечья мог нанести только медведь... А к чему вы об этом спрашиваете, уважаемый Гискар?
Чародей поднял руку:
– Терпение, барон, терпение. Причина, по которой я задаю подобные вопросы, скоро станет тебе видна так ясно, как одинокая гора на равнине в солнечную погоду.
Верлойн промолчал и хлебнул вина, ожидая, когда кудесник продолжит. Однако тот не спешил. Он вновь рассматривал каменные плиты пола, прикрыв глаза, и, видимо, опять о чем-то думал. Барон было решил, что Гискар уснул, как вдруг тот сказал:
– Дело в том, Верлойн, что миром движет не обычная человеческая судьба, а политика и интересы государств. Люди лишь шестеренки в огромном механизме государственной власти. Но отдельная личность, даже являясь частью механизма, в состоянии управлять им, если в ее руках сконцентрирована власть. И тот, кто управляет всем механизмом, владеет судьбами людей, судьбами тех, кто власти лишен и подчинен лидеру. Пути, избираемые правителями, иногда непредсказуемы, а иногда видны как камни в прозрачной воде. Сила не в человеческих руках, а в голове человека. Умело манипулируя людьми, дальновидный политик может очень скоро добиться всего, чего пожелает, самостоятельно не пошевелив и мизинцем, – достаточно отдать приказ...
– Прошу прощения, о великомудрый Гискар, – перебил Верлойн старца, – но какое отношение ваши слова, половину коих я просто не понимаю, имеют к поиску моей возлюбленной?
Гискар сердито сверкнул на него глазами и буркнул:
– Помолчи хоть немного, барон. Дай мне сформулировать свою мысль. Ты все поймешь, когда я закончу.
– Странны ваши слова, но я готов молчать, – покорился Верлойн воле чародея.
Тот провел рукой по лбу и продолжил:
– Прежде чем ты отправишься в путь, ты должен хорошо знать своего врага. А именно – Нуброгера. Этот воин, как ты, наверное, слышал, пришел с севера, сверг предыдущего правителя Лидардида, возложив корону, снятую с отрубленной головы короля, на свою собственную. Очень быстро зажав в железной руке все королевство, он создал военизированное государство. Черный Орден, в который призывались лучшие воины, стал могучей силой. Подавив все бунты, залив землю кровью невинно осужденных, Нуброгер окружил себя верными и жестокими соратниками, которые готовы отдать за своего короля жизнь. В стране, названной королевством Тьмы, царит страх, и тот же страх держит людей в повиновении. Как это ни парадоксально, Нуброгеру удалось за ничтожно малое время навести порядок в своем царстве, несмотря на то, что по природе своей он воин, боец, а не ловкий политик. Но его голова не так глупа, как казалось, например мне, сначала. Он окружил себя умными советниками, сам внимательно изучил на опыте механизмы правления, и очень скоро его аппетиты относительно новых земель возросли. К чему я все это веду, спрашиваешь ты? К тому, что королевство Тьмы созрело для расширения, для вторжения в соседние государства и захвата новых земель. И вот тут наш разговор подходит к смерти твоего отца...
