И Антуан тут же вспыхнул от возмущения. Разве ж возможно стерпеть такую беспардонную наглость?! «Прихвостень герцога Бетенгтона! Я укажу тебе на твое место!!!» – и молодой граф двинулся к врагу, но… этого его порыва хватило только на пару другую шагов. «Тебя так задевает презрение этого хама?» – снова подал голос «внутренний наблюдатель» Антуана, – «Сейчас скажешь, что ты этого не заслуживаешь? А если нет, то, чего именно ты хочешь от него? Ах, да, его косой взгляд задел твою честь… Ты имеешь в виду честь семьи Лаганов, верно? А ты уверен, что всё ещё остаешься членом этой семьи?» Ответ ускользал. Антуан так и остановился в трех четырех футах от стола Пита.
– Что? Страшно? – вдруг поинтересовался брианец на чистейшем фрагийском.
Взгляд молодого графа снова прояснился: «Этот пёс обращается ко мне?! Что он сказал? Ах да…Ну ты и хам!!!» О, как же захотелось плюнуть в лицо этому блондину, или лучше двинуть кулаком в челюсть, но Антуан сдержался, вместо этого зло усмехнулся:
– Страшно? Это мне тебя что ли бояться?!
Но ни приближение молодого графа, ни это обращение ничуть не тронуло наглого брианца. Напротив, теперь он даже позволил себе с выражением ещё большего презрения демонстративно смерить Антуана с ног до головы и обратно, и тот едва не взорвался:
– Да как ты смеешь, брианский выродок?! Забыл к кому обращаешься? Герцогу следовало бы научить своего праиэра правилам приличия!..
– Я отлично знаком с правилами приличия, – дерзко перебил его Пит, не меняя позы, – Просто не вижу перед собой приличного человека. У тебя хватает смелости смотреть в глаза вздернутому на дыбе брату, а предстать перед отцом боишься?! Право, ты, Антуан, исключительная личность. У вас с Эженом и Жаном одно лицо на троих, а вот душа… Его Светлость герцог Бетенгтон так надеялся увидеть такой вот страх в глазах твоих братьев. Напрасно он поспешил уехать. Сейчас бы его мечта сбылась. Лаган, трясущийся от ужаса, во плоти! Шедевральная картина. Что, я не прав? Ведь, это страх. От тебя прямо-таки разит страхом!
И… Антуан снова себя удивил. Каким-то чудом эта тирада брианца не вызвала нового приступа гнева. Нет, он даже не попытался возразить, или наказать зарвавшегося праиэра. Что есть, то есть… Какой смысл спорить?..
Только заметив, как при этих словах побледнел Антуан, Пит, наконец, сменил позу и выражение лица. Он стал совершенно серьезным, точнее страшно злым, медленно поднялся из-за стола, медленно подошёл ближе и, перейдя на вкрадчивый шёпот, зашипел:
– Выродок здесь именно ты, парень! Так знай же, Его Светлость приказал мне стать твоей тенью, и денно и нощно служить напоминанием о том, что ты натворил в этом городе.
Ошеломленный Антуан с ужасом отпрянул. Только увеличив разделяющее их расстояние, он снова обрёл способность дышать. «Лучшая защита – это нападение!» – таков был давно усвоенный Антуаном сценарий действий на такой случай. Вот и сейчас он даже нашёл силы усмехнуться:
– Скажи уж прямо, герцог прогнал тебя, и ты решил найти себе нового господина?
И вот снова, губы Пита презрительно скривились, глаза чуть сощурились и стали пронзительно холодными, а когда он заговорил в его голосе заскрежетала такая злость, что если бы слова могли рассекать плоть, они бы точно располосовали Антуана до костей:
– Смысл моей жизни в прилежном служении Его Светлости герцогу Бетенгтону. И у меня от него чёткий приказ – поступить к тебе, мерзавцу, на содержание и докладывать ему о каждом твоём шаге. Так что да, я теперь стану твоей тенью, но давай сразу проясним, ты не достоин чести быть мне господином.
