Скуля и морщась от неприятных ощущений, я отвернулась, но моё состояние, похоже, волновало присутствующих в последнюю очередь. Закончив осмотр, доктор, которого Демид называл пауком, прикрыл меня простыней и, стянув перчатки, повернулся к чемоданчику, стоящему на прикроватной тумбе.
— Член бы оторвать тому, кто так неаккуратно девочку вскрыл, — проворчал он, убирая инструменты.
— Твоего мнения я не спрашивал, — сдержанно отозвался Демид и, встав, скрестил руки на груди, буркнув: — Ну? Всё так плохо?
— Ты, что ли, так грубо порвал? — вздёрнув бровь, удивился паук.
— Я не об этом спросил! — рявкнул Демид.
— Не кипятись, — отмахнулся доктор и, вытащив из недр чемодана шприц и какую-то ампулу, поинтересовался: — Противозачаточное ставим?
— Да, — кивнул Демид и, поморщившись, напомнил: — Ну так что?
— Заживёт, но недельку советую не пихать в неё ничего кроме языка и пальцев.
— Без тебя разберусь, — огрызнулся Демид.
— И то, если пальцы смажешь вот этим, — выложив на тумбочку тюбик, невозмутимо продолжил мужчина. — Обезболит и трещинки быстрей заживут. Обрабатывать дважды в день.
— Разберусь, — едва слышно прорычал Демид.
— Смазливая мордаха и глаза необычные, — со знанием дела хмыкнул доктор и, пройдясь по мне заинтересованным взглядом, уточнил: — Зачем сам вскрыл? Почему на аукцион её не отправил? Там бы за неё хорошую цену дали и…
— Заткнись! — пророкотал Демид и, сжав кулаки, шагнул к доктору, добавив с явным намёком: — Тебя твоя работа устраивать перестала? Я ведь не посмотрю на все твои заслуги.
— Твоя, значит, — протирая руки каким-то раствором, констатировал мужчина и, нахмурившись, отвернулся, невозмутимо посоветовав: — Осторожней, не сломай. Девочка явно в раздрае.
— Тебе пора, — сопя, проворчал Демид. — Макс проводит.
— Инъекцию поставлю и пойду, — спокойно сообщил доктор и, подойдя ко мне, присел на край кровати, тут же предупреждая: — Через три месяца нужно будет обновить.
— Понял, — уже спокойней ответил хозяин дома.
Дождавшись, когда мне сделают укол, Демид направился к выходу и открыл дверь, безмолвно намекая доктору, что тому пора уходить. Проводив странного гостя взглядом, вернулся к кровати и, сев рядом, взял в руки тюбик с рекомендованной мазью.
— Я сама, — дёрнув всё ещё скованными руками, предупредила я.
Будто не услышав, Демид отбросил в сторону простыню и, вклинив локоть между моих стиснутых коленей, коснулся пальцами промежности. Погладил лобок и, склонившись, поцеловал меня в бедро.
— Прости, — прохрипел тихо и, пользуясь моей растерянностью, скользнул пальцами ниже, почти касаясь входа в лоно.
Его извинения действительно не вязались с тем, как он обращался со мной раньше. Осторожно поглаживая промежность, Демид не отводил внимательного взгляда от моего лица, жадно отслеживая реакции и не позволяя разорвать зрительный контакт.
— Не надо, — пролепетала, стараясь игнорировать прилив жара к половым губам.
— Я просто полечу, — продолжая гипнотизировать взглядом, тихо пообещал он и, выдавив на пальцы немного мази, снова коснулся промежности, возобновляя поглаживания повлажневших складок.
Скользнул к входу в лоно и, введя один палец, начал массировать саднящие стенки влагалища. Закусив губу, зажмурилась, тщетно пытаясь контролировать сбившееся дыхание.
— Здесь болит? — вкрадчиво спросил Демид и, введя палец ещё глубже, загнул его, давя на переднюю стенку изнутри.
