Сердце кровит, а глаза застилают слёзы.
Выключив фонарик, Макс подходит и кладёт руку на моё плечо, в попытке поддержать, но мне это не нужно.
Слышим, как Алекс входит в кабинет и начинает рыться в бумагах, поэтому тихонечко выскальзываем из спальни сына и быстро спускаемся по лестнице.
Дорога до машины не занимает много времени. Адреналин придаёт сил, а мы мчим по ночному городу, а я, прикрыв глаза, снова вижу место, где мой малыш провёл годы жизни.
Макс
…
Кроет от одной только близости с ней.
Знал бы раньше, что такое случится, хрен бы согласился на эту «не пыльную» работёнку. Хотя, кого я обманываю?
Сижу за рулём, и душу рвёт на части от её слёз. Вот только нихрена сделать не могу.
Может мне стоит вернуться? В дом теперь проникнуть смогу без проблем, благодаря блокиратору, да и замок взломать сам смогу. Руки всё же из нужного места растут.
И что дальше, Волков? – задаю мысленно себе вопрос.
А дальше… дальше просто придушу обоих.
Сломаю блок сигнализации, расхерачу командный блог, куда идёт сигнал с камер видеонаблюдения. А записи, на которых меня не будет, просто унесу с собой. В общем, создам видимость взлома с кражей. Пусть полиция думает, что воры, не ожидая, что хозяева окажутся дома, просто забрались, чтобы поживиться. А потом и хозяев случайно замочили. Чтобы без свидетелей.
Ну а что, отличный план!
Ну да, план-то отличный, и возможно даже полицию и СМИ получится обмануть. Вот только Марина не поверит.
Да-а-а, дилемма.
– Не плачьте, Марина Николаевна, – произношу негромко, когда осознаю, что реально готов развернуться и вернуться в тот дом. – Всё будет хорошо.
– Я видела его комнату, – шепчет Марина.
– Думаю, вашему сыну неплохо жилось в том доме, – говорю, едва не заскрежетав зубами.
– Самые лучшие годы своей жизни мой сын провёл вдали от матери. Его первое слово, первые шаги, всё это прошло мимо меня. В первый класс его вела не я, да и…
– Я понимаю, что это сложно, но вы должны быть сильной, – говорю. – Вы придумали отличный план мести. И скоро он получит своё.
– А получит ли? – спрашивает, и смотрит на меня.
А меня от её взгляда словно могильной плитой накрывает.
Боль и нескончаемое одиночество, вот что излучают её глаза.
– Обязательно получит, – выдыхаю, сам понимая, что это даже звучит гораздо грубее и жёстче, чем следовало бы.
– Наверное ты прав, – говорит негромко. – Самое страшное для него лишиться власти. Власти и денег. И я, чего бы мне это ни стоило, лишу его того, в чём он больше всего нуждается.
Сильная и целеустремлённая. И это так чертовски притягивает…
Паркуюсь возле дома и помогаю Марине выбраться из машины.
– Спасибо, – произносит она, направляясь к двери.
Иду следом, глядя по сторонам. Сейчас гости нам точно ни к чему.
В гостиной Марина начинает сходить с ума. Мечется, словно раненный зверь.
– Марина Николаевна, вам нужно успокоиться.
– Как? – вскрикивает она. – Как я могу успокоиться? Я сегодня сама проигнорировала его звонок, а теперь… теперь эта комната. Там нет ни одной фотографии! Понимаешь, ни одной! Разве у ребёнка не должно быть на тумбочке или на компьютерном столе фото с родителями? Но у него их нет! Потому что он рос один… никому не нужный… а меня не было рядом, – выдыхается, и из её глаз катятся слёзы отчаяния.
– Когда у него снова появится возможность, он обязательно с вами свяжется, – говорю, в попытке успокоить.
