– Невозможно подстраховаться со всех сторон. Обязательно останется небольшая брешь, – говорит Максим, глядя на меня.
Когда доктор выходит из палаты, я тут же бросаюсь к нему.
– Скажите, как он? – спрашиваю я.
– Сейчас он пришёл в сознание, но пока очень слаб. Ему требуется полный покой.
– Я могу с ним поговорить?
– Если только не больше пяти минут, – говорит врач и уходит.
В палате стараюсь держать себя в руках и не разреветься.
Павел выглядит бледным. Синяки и ссадины, голова и грудь перебинтованы, а на руке гипс.
– Как ты, Паш? – спрашиваю, присаживаясь на стоявший у кровати стул.
– Я ничего им не сказал, – шепчет тот, глядя на меня из-под отёкших век.
– Не важно, – трясу головой. – Главное, что ты жив.
– Ты видел, кто это был? – задаёт Максим вопрос.
– Только одного, – шепчет Павел. – И то только потому, что ещё в квартире сумел вырваться и попытался сбежать. Лысый, высокий, в кожаной куртке с толстой цепочкой на шее. Именно он поймал меня возле выхода и ударил по голове. А потом я ничего не помню.
Покидала больницу с чётким пониманием, что Алекс сам объявил мне войну.
Макс
…
Дни пролетают незаметно.
Павел быстро идёт на поправку, и это не может не радовать.
Я уверен, что люди Тагиева даже не знают, что парень выжил, иначе бы снова навестили его.
Сам же Тагиев младший ведёт себя так, словно ничего не случилось. Но по глазам вижу, знает, сука. Просто оценивает реакцию Марины на произошедшее.
Но она молодец. И виду не показывает.
Но вот что самое сложное в сложившихся обстоятельствах, это то, что я всегда на взводе.
Хочу её, до одури. До звёздочек в глазах.
Положение усугубляет ещё и то, что адреналин в крови хлещет беспрестанно. Сам чувствую, что становлюсь дёрганным и резким.
Запах Мари, когда мы находимся рядом, просто сводит с ума.
Одно желание, схватить её и сделать своей.
Животным себя чувствую.
И когда Марина говорит, что сегодня нам предстоит наведаться в отель, у меня чуть планку не срывает.
– Что? – спрашиваю, и сам понимаю, что мой голос хрипит как старое колесо.
– Торобов забронировал там номер. Нам нужно действовать. Время идёт, а мы всё стоим на одном месте.
Ну, конечно. А ты о чём подумал, конченый идиот?
В доме долго стою под душем. Мозги стараюсь прочистить. Только выходит с трудом. Даже ледяная вода уже не помогает. Привык к ней, может?
От одной только мысли, что мы пойдём в отель, перед глазами картинка всплывает. Животрепещущая, надо сказать. И похрен, что идём по делам. И похрен, что здесь, в её доме мы так же наедине. Само понимание того, что это будет отель, буквально мозг выворачивает.
Собираюсь достаточно быстро.
Мысли гоню прочь, и стараюсь даже не смотреть на Марину. Боюсь сорваться.
К отелю подъезжаем около десяти.
Снимаем номер на том же этаже, что и Торобов, и начинаем ждать.
Марина одета в длинное белое платье со шляпкой на голове и затемнённых очках. Я же в чёрных джинсах, куртке и в кепке. Даже перед сотрудниками нам не стоит слишком светиться.
В номере сижу и стараюсь даже не смотреть по сторонам. Кроет. Конкретно так.
Мысли вскачь.
Марина, нарезая круги по комнате, просто не даёт мне сосредоточиться.
– Марина Николаевна, могу попросить вас об одной вещи? – не выдерживаю, правда.
– Да? – смотрит на меня своими колдовскими глазами.
– Прошу, присядьте, – говорю, отводя взгляд.
– Так мне проще, – произносит негромко. – Не могу сидеть на месте. Волнуюсь сильно.
