Она вспомнила их странный вальс в пустом и темном зале Дворянского собрания. Их наваждение. Видимо, барон тоже вспомнил его и поддался слабости. Она не возражала — пусть они вернутся в прошлое хотя бы на несколько мгновений и только в воспоминаниях.
— Этот танец вначале партнеры танцуют на расстоянии вытянутой руки.
— А потом? — тихо спросила Екатерина.
— Потом у нас не будет, — он осекся и продолжил, — дальше пойдут сложные фигуры. Ограничимся простым началом, — он осторожно взял ее за талию, а она положила ему вытянутую руку на плечо, как делали другие пары. — Теперь закройте глаза, просто слушайте музыку и доверьтесь мне. Кавалер уверенно ведет, дама красиво следует.
Она закрыла глаза и легко заскользила по паркету, покорно подчиняясь его желанию. Она поняла, что Генрих много не договорил об этом странном танце.
Танго... Загадочное, чувственное, волнующее... Танец полностью подчинил ее воле барона, и она не сопротивлялась, просто следовала за ним. Она растворилась в танце и в музыке. Это было ни с чем не сравнимо — страсть и обжигающий холод, любовь и ненависть, обреченность и надежда. Целая жизнь и бесконечная, такая многогранная любовь.
Танец закончился, и девушка открыла глаза:
— Это было прекрасно, — благодарно вздохнула она, глядя в лицо фон Берга.
— У вас все отлично получилось, как видите, — он посмотрел в сторону.
Она уже знала эту его привычку — не хотел смотреть ей в глаза. Боялся выдать свои чувства? Но они оба знали друг о друге все, ничего не спрашивая и не говоря об этом. Они молча вернулись к столику.
К ним подошел высокий статный мужчина средних лет с монетным профилем. Гладко выбритый, с черными набриолиненными волосами, одетый в черный фрак он производил бы впечатление благородного дворянина, но его выдавали руки. Перстень с крупным изумрудом в обрамлении бриллиантов вызывающе блестел на его узловатом искалеченном пальце.
— Господин фон Берг, я полагаю? И господин Изварин? Рад видеть и вас, мадемуазель Несвицкая, — он галантно расшаркался. —Ваши спутники ненадолго вас оставят — нам надо поговорить.
— Мы останемся в зале, если не возражаете, — заявил барон.
— Как пожелаете, — Мариш указал на столик в углу. — Этот вас устроит?
Генрих кивнул. Екатерина поняла, что он не хочет оставлять ее одну. Мариш, похоже, тоже понял это и иронично улыбнулся:
— Это приличное заведение, поверьте, господин фон Берг. Ваша спутница здесь в полной безопасности. За ее спокойствие головой отвечает весь мой персонал. Но если вам так спокойнее, извольте.
Екатерина осталась одна. Никто не обращал на нее внимания, и это радовало. Она наблюдала, как господин Мариш беседует с Генрихом и Егором. Хозяин клуба произвел на нее странное впечатление. Вполне приличный, с хорошими манерами. А заведение у него странное. И руки корявые, хотя и ухоженные — видимо, изуродовал их на каторге.
Посетители этого клуба тоже были странные. Заметно, что все состоятельные. Дамы в модных черных туалетах и мехах сверкали бриллиантами. И мужчины не отказывали себе в дорогих перстнях и запонках. Но вид у большинства болезненный — бледные, с темными тенями под глазами. Или это всего лишь грим — дань декадансу? И все в черном. Мрачно и зловеще.
Девушке становилось неуютно, кое-кто из посетителей начал подозрительно коситься на нее — светлое платье было здесь неуместно и выглядело странно. Можно было догадаться надень что-то темное, но ничего подходящего в гардеробе не нашлось — только скромное серое платье, которое смотрелось бы еще более странно. Но сейчас девушка чувствовала себя словно голой среди роскошных дам в черных вечерних туалетах. Екатерина с нетерпением ждала, когда ее спутники вернутся, и они смогут, наконец, уехать отсюда.
