– Кажется, так. Об этом я не в курсе. Но девчонку ту забрали в лабораторию.
– Зачем??? Если прикончили, значит, она стала не нужна.
– Не будь ты таким наивным. Ты же знаешь, что у всей этой работы был чиновничий интерес. Думаешь, они так просто свернули все эти работы? Они все продолжились, несмотря на множество неудач и фактическую невозможность некоторых действий. От всех, кто им мешал, они избавились, имея связи в преступном мире. И всё началось по новой.
– А ты, значит, им не мешал?
– Меня заставили работать! Был выбор: или продолжить экспериментальные наработки или меня убьют.
– Трус! Меня вот, я уже сбился со счёта, сколько раз убивали. И почему-то до сих пор живу. Хотя, если бы и умер насовсем, я бы не переживал из-за этого.
– Ну и считай меня трусом. Мне, когда приставили дуло ко лбу, я не спешил расстаться с жизнью.
– Значит, из неё до сих пор пытаются извлечь… чего там… наркотики что-ли… или как там у вас это называется? Когда вы уже её в покое оставите?
– Скорее всего, тебе сказали, что изначальная задумка в отношении её провалилась. Это сущая правда. И Светлана Семёновна тебе это подтвердит. В каком-то смысле все работы по её восстановлению были бессмысленны.
– Ну так вы продолжаете бессмысленную работу. Так выходит.
– Её сохранили до лучших времён. Зачем-то. Так надо было.
– Если тот химикат невозможно получить, и источник, скажем так, не работает, сломался. То к чему опять эти ненормальные сложности?
– Я не один работаю. Там другие специалисты что-то придумали. Но меня не посвящают.
– Ну, такие отговорки я уже слышал. И наверно, из тебя я сейчас не вытяну всю правду, если ты упираешься. Где хоть она находится-то?
Геннадий снова огляделся. Задержал взгляд на направлении, откуда мы пришли, как будто проверяет нет ли кого-то, кто может его услышать.
– Не могу сказать. Ну, в смысле, не знаю. Её как-то очень хитро прячут.
– Понятно всё с тобой. Как только будешь готов поделиться чем-то ещё и станешь посмелее, позови меня.
Потом я повернулся к Светлане Семёновне, которая всё это время даже не вмешалась в разговор:
– Если у вас есть о чём поболтать по старой памяти, то уступаю место. А я пошёл.
И, не смея задерживаться, отправился к КамАЗу. За мной тут же засеменила Катя. А Светлана Семёновна и Гена остались поговорить. Наверно, обсуждают мою навязчивую вспыльчивость. Но мне всё равно. Если они меня давно знают, моей репутации это не навредит.
– Ты чего? – спрашиваю Катю, которая старается не отставать от моего быстрого темпа.
– А мне интересно было послушать ваш разговор. С тобой интересно.
– Неужели?
– А классно ты его уделал. Это ж надо такое сказать. Кабину развалить. Я такое и не слышала.
– От шоферов ещё и не такое услышишь. Но лучше не надо. Они плохому научат.
– Но ты же не будешь меня плохому учить?
– Я вообще-то не собираюсь тебя чему-то учить. У тебя есть твоя домомучительница. Мы её будем ждать? Или сама доберётся?
– Ну, наверно, сто́ит подождать.
Мы залезаем в кабину КамАЗа и ждём. Впереди по прежнему стои́т магнитный МАН. А вообще тихое местечко. Кругом деревья, синички щебечут, людей почти нет. Если скрыться от ненужных наблюдателей, то для нашей встречи в самый раз. Хотя, по словам Светланы Семёновны, агенты найдут способы незаметно подсматривать за интересующими их объектами. Да хоть бы вон из этого магазинного МАНа.
Подошла наконец Светлана Семёновна. Забралась в кабину, и я сразу обратился:
