– Его что, свои же застрелили? – потрясённо спросил Денис.
– Да Ден, майор Фишер решил, что несколько ящиков золота дороже восьми солдат, ведь машины действительно не безразмерные. Берхард слышал, что Фишер собирался куда-то в Польшу, там должны были перегрузить ценности на поезд и везти в Германию. А может майор решил присвоить всё себе, ведь только полный идиот бы не понял, что война уже проиграна. Возможно, взял Майера и Нойманна в долю, поэтому они спокойно расстреляли своих товарищей. Там в хранилище, – старик кивнул головой в сторону ямы, где лежало тело Сашки, – семь трупов. Впрочем, они уже давно превратились в мумии, или даже скелеты. Здесь наверняка есть крысиные ходы, а крысы ни за что не дадут пропасть такому количеству дармового мяса.
– Ладно, Ден, – немного отдышавшись, продолжил старик, – это была история бедного Берхарда. Теперь слушай, что произошло с твоим другом Саней. Когда мне стало немного лучше, я уже понял, что попал в тело убитого немца. Нащупал на поясе фляжку, сделал несколько глотков и полил на голову. Вода, конечно, тёплая, но всё равно приятно. Ощупал грудь. Источником боли оказался медальон, точнее сломанное ребро или два. Пуля угодила в семейную реликвию и вдавила его в грудь, сломав рёбра и повредив кожу. Больно было очень, но внутрь медальон пулю не пустил. Ну, рёбрам я ничем помочь не мог, а вот с головой что-то нужно делать. Я ползком добрался до соседнего тела, это был Густав. Пошарив по карманам, я нашёл у бедняги зажигалку. Сам он не курил, как и я, а зажигалку хотел подарить отцу. Красивая серебряная вещица, где-то здесь в Кёнигсберге он её и приобрёл, то ли выменял, то ли отобрал.
– Подсвечивая огоньком, я нашёл Бруно, это наш внештатный санинструктор. Ну, так мы его обзывали. Очень он о своём здоровье беспокоился, таскал с собой целую аптечку. Выгреб все медикаменты. Нашёлся у него и бинт и вата. Перебрав упаковки с таблетками, нашёл обезболивающие и съел сразу две штуки, остальные сунул в карман. Потом нашёл Генриха, я знал, что он никогда не расстаётся с маленькой фляжкой, в которой налит алкоголь. Иногда в неё попадал хороший коньяк, но чаще обычный шнапс, а иногда и совсем дешёвый самогон. В этот раз в ней был вполне приличный шнапс. Я сделал глоток и закашлялся, боль резанула грудь, но через пару минут по телу разлилось приятное тепло, а головная боль стала глуше. Найдя ещё воды, я как смог, промыл рану на лбу, а потом обработал её спиртом и забинтовал. Повязка конечно корявая получилась, всё на глаза норовила сползти, ну да чёрт с ней. Главное, что мне стало намного лучше. Остатками бинта я перемотал грудь, где-то слышал, что так лечат повреждение рёбер, – старик замолчал, погрузившись в воспоминания.
Денис не торопил его. Пусть отдышится, в груди у него всё свистело и сипело, как будто ему опять поломали рёбра. Парень никак не мог поверить, что этот еле живой старикан реинкарнация его друга Сашки. Но, он знает такие подробности, о которых кроме его друга никто знать не мог. Денис вновь обхватил голову и незаметно ущипнул себя за ухо. Ничего не изменилось, а на что собственно ты рассчитывал, подумал он. Что непонятный старик превратится в Сашку? Ох, господи, за что мне всё это, тяжко вздохнул он.
– Я не знаю, сколько прошло времени, – отдышавшись, продолжил старик, – но, когда я добрёл, держась за стенку до проёма, ведущего в основной подвал, меня ждало жестокое разочарование. Проход был аккуратно заложен кирпичом. Я попробовал толкнуть кладку, но согнулся от боли в груди. Да, в моём состоянии, это была серьёзная проблема. Но, я решил не сдаваться, мне, во что бы то ни стало, нужно было выбраться на волю. Несмотря на происшедшую со мной метаморфозу, я ни на минуту не забывал, зачем мы приехали в Калининград и для чего полезли в подвал. Я сделал факел и исследовал всё помещение хранилища, в надежде найти какие-нибудь инструменты. Ничего не нашёл. Кроме трупов моих товарищей и ящиков с золотом, здесь ничего не было. Даже обычного молотка не нашёл.
