Общались на международном английском.
«Связи-нет-МКС-падает», – сообщил европеец.
Руслан использовал для передачи фонарик.
«Да-Давай-к-шлюзу», – помигал он.
«Не-смог-открыть-снаружи».
«Надену-скафандр-Открою-изнутри».
«Нет-воздуха».
«Возьму-баллоны-О-2-Успеем».
«Десатурацию-Не-успеешь».
«Иди-в-шлюз-время». – Руслан знал, что Карл прав и придется обойтись без насыщения крови кислородом, но был полон оптимизма.
Не получив ответа и видя, что товарищ все еще висит перед иллюминатором, он встревожился.
«Немедленно-к-шлюзу-Приказ».
«Не-успею-1-минута».
«Оставайся-там-Заберу-тебя».
«Нет-Погибнем-оба-Рад-был-работать-с-тобой».
– Нет! – воскликнул Руслан по-русски, спохватился и повторил морзянкой на английском: «Успеешь-получится».
«Возвращайся-Домой-Живи», – просигналил Карл.
Убрал руку от шлема, потянулся и отстегнул страховочный фал.
– Нет! – закричал Руслан. – Не делай этого, сукин ты сын!
В сердцах он хлопнул ладонью по иллюминатору, словно пытаясь отвесить товарищу пощечину, привести его в чувство, заставить бороться за свою жизнь. Сила инерции отбросила назад. Руслан тут же вернулся и приник к стеклу.
К горлу подступил ком. Недавняя радость сменилась горечью.
Карл медленно отдалялся от станции. Потом поднял руку в прощальном жесте.
– Зачем? Ну зачем… – бормотал Руслан, провожая его беспомощным взглядом. – Надо было попробовать!
Он прижал ладонь к стеклу иллюминатора в ответном жесте, не уверенный, увидит ли это Карл. Тот начал судорожно двигать руками и ногами.
Руслану самому показалось, что не хватает воздуха.
Вскоре товарищ перестал дергаться и медленно закувыркался в вакууме, уплывая прочь.
Подсознательно Руслан понимал, что Карл пожертвовал собой ради него. Ведь мог не подплывать к спускаемому аппарату, а остаться у шлюза. Но знал, что Руслан попытается его спасти во что бы то ни стало, и тогда, скорее всего, погибнут оба. Просчитал все, хренов математик!
А как бы Руслан повел себя на его месте? Наверное, поступил бы так же. Но сейчас он не мог перестать корить себя.
Все-таки надо было найти слова, убедить… Вместе бы справились.
Внутри все сжималось. От досады болезненно стиснуло грудь. И в этой тупой тянущей боли вдруг зародилась злость.
Карл сделал свой выбор! Решил, что для него лучше и правильно. Что же, значит так! Но Руслан не собирался сдаваться!
Отплыл от иллюминатора и осмотрелся.
«Возвращайся. Домой».
Переданные морзянкой слова, будто звучали в голове голосом товарища.
– И вернусь! – уверенно и зло проговорил Руслан.
Плавным, отточенным движением забрался в кресло. Еще раз окинул взглядом покрытые наледью приборы и решительно начал процедуру расконсервации.
Кораблю словно передалась его уверенность. Приборы включались один за другим: бортовой компьютер, пульты управления, системы жизнеобеспечения.
Руслан почему-то даже не удивился. Просто делал всё по бортовой инструкции – четко, спокойно, как на тренировке.
Взгляд упал на кресло справа, в котором лежала семидесятикилограммовая аккумуляторная батарея. С тех пор, как экипажи стали состоять из двух человек, для компенсации массово-инерционных характеристик, в корабле появился такой вот молчаливый пассажир. Но сейчас Руслан был один.
Он невольно посмотрел на левое кресло, где должен располагаться первый бортинженер.
– Карл, Карл…
Закусил губу почти до крови, потом резко выдохнул и выбрался из кресла. Вернулся в центральный отсек. В иллюминаторах появилась дневная сторона планеты, и Руслан вдруг увидел нечто, заставившее шевелиться волосы на затылке. По спине поползли мурашки.
