Верка довольно громко постучалась:
– Мадам Жазель, выйдите на момент, поболтаем.
Дверь открылась, и на пороге появилась Таня Яковлевна в длинном черном платье и в перьях. Дополнял картину томный взгляд, в котором читалось желание.
– Что хотела, милочка?
– Честно? Все мечтаю свести вас с Подвыпившим, да парня жалко, – огрызнулась Верка.
– Вот когда я выйду замуж за Феденьку, – приторно улыбнулась Жазель, – ты у меня попляшешь, курва.
– Плясать я и без тебя умею, а о Крушине забудь. Он, конечно, то еще хамло, но отдавать его в лапы разукрашенной куницы я не собираюсь!
Верка толкнула мадам Жазель в номер и хлопнула дверью. Они невзлюбили друг друга с самого начала. Девушка с отвращением плюнула и направилась ко второму номеру. Здесь жил картежник Брусков Вася Андреевич. У него не было дома с того момента, как он проиграл его. Крушин устроил Брускова дворником по соседству. Зарплаты хватало только на проживание в трактире, но Вася не жаловался. Верка постучалась. Из комнаты показался плечистый крепкий мужик в растянутой майке, широких штанах, давно не бритый.
– Здорово, Брус. Что нового? – задорно начала официантка.
– Потрите мне манжет, кто это к нам пожаловал? Ежевичка моя пришла.
– Как видишь. Что на ужин желаешь?
– Приходи ко мне вечером, можешь без еды, – кокетливо подмигивая, произнес Брусков.
– Ох, Вася Андреевич, боюсь, что даже на поцелуй монеток у тебя не хватит. Могу предложить заплесневелый хлеб, подойдет? – улыбнулась Верка.
– Оставь его себе, наглая леди, – притворно обиделся Брус и театрально отвернулся.
Верка залилась смехом:
– Ладно, ловелас, пожарим тебе курочку под сто грамм с огурчиком. Согласен?
Вася Андреевич моментально согласился и проводил девушку взглядом до следующей двери. Самый большой номер занимала семья местных аристократов. Суровый, но на удивление спокойный Леонид Семенович Клячин обитал в трактире со своей не слишком обожаемой женой Людой, довольно страшненькой и совершенно невыразительной. У них был сын – маленький мальчик, который унаследовал внешность и капризный характер матери и жесткий нрав отца. Верка недолюбливала Клячиных, но, если бы пришлось выбирать, Клячины или мадам Жазель, она бы отдала предпочтение аристократам. После стука в дверь в коридор вышел глава семейства.
– Я слушаю, – без нотки нежности сказал Клячин.
Хорошо, что Верка изучила такой тип людей. В разговоре с ними надо быть краткими, четкими и почему-то вежливыми.
– Уважаемый Леонид Семенович, я пришла к вам, чтобы узнать, что вы и ваша замечательная семья будут кушать на ужин.
– Мы спустимся вечером в ресторан и что-нибудь закажем там. Людмила хочет выгулять Самуила, – доложил Клячин и скрылся за дверью, не увидев, как Верка его передразнивает.
– Самуил, надо ж так назвать, – строила гримасы и демонстративно кланялась девушка. – Людмила хочет его выгулять, ха-ха! Этой дамочке никакая прогулка не поможет.
Последний номер принадлежал Подвыпившему. Никто не помнил его имени и происхождения, попытка отыскать документы с треском провалилась. Кличку ему дал Швырягин, и она отлично прижилась, ведь, по сути, его никогда не видели трезвым. Верку встретил рыжий кудрявый парень в мятой серой рубашке, в семейных трусах и тапках.
– Крошечка… моя… ты чего… тут? – Подвыпившего качало. Он схватил Верку за руку, и та, поеживаясь от холодных мерзких пальцев, не стала церемониться:
