– Ну, вот и ладненько.
В таком поведении матушки Евлампии не было ничего навязчивого или противоестественного. Она не казалась ни грубой, ни жадной, ни припертой к стене или старающейся втереться в доверие к каждому встречному-поперечному, ни парадоксально подвергнутой ксенофобиям или фанатично экзальтированной, ни скрывающей что-то тайное от людей, интригуя своими действиями окружающих, ни чересчур строгой или мягкотелой либералкой, а обычной, простой гражданкой, желающей выздоровления всем и каждому, вселяя мудрость, веру, надежду и любовь как та икона, которая была похищена из церкви.
Монашка, выполнившая срочное задание паствы, ушла из больницы во второй половине дня с чувством удовлетворения, но полная чрезвычайной, безраздельной тревоги, пропитанная аурой медицинского учреждения.
«Хорошо, что мы с отцом Александром побывали в милиции. Теперь буду следить за всеми прихожанами по мере сил. А вдруг эти антихристы появятся снова у нас, чтобы избавиться от свидетелей. Тогда мы встанем на защиту наших православных интересов», – болезненная мысль сверлила матушку Евлампию.
Вернувшись, откуда отправилась, она застала отца Александра за подготовкой к вечере, сидящим за столом с открытым молитвенником перед собой, делающим пометки в своём дневнике текущих дел.
– Как твои успехи? – спросил наставник с любопытством.
– Всё сделала, как сказали, отец мой, – с оттенком гордости доложила монашка.
– Ну, что ж, хорошо. Нам разрешили принять на работу охранника, о чём я раньше уже разговаривал с руководством, и поставить камеру видеонаблюдения за входом в церковь. Мало ли что может случиться…
– Кого собираетесь принять? Есть ли кандидатуры на такую должность?
– Мне предложили взять на работу сторожем студента университета – племянника отца Василия. Он крепкий парень. Хочет немного подработать, конечно, не в ущерб занятиям.
– Я теперь буду знать с кого спрашивать, если что случится.
– А вот и он, – иеромонах открыл дверь на стук, когда в комнату вошел невысокий, черноволосый парень в светской, летней одежде – джинсах и рубашке – со смиренным выражением лица.
– Представьтесь, молодой человек, – сказал священник покровительственно, доставая из стола журнал со списком сотрудников, тот самый, который он представил в милицию для изучения следователю Перцеву.
– Евгений Попов, – доложил студент.
– Паспорт с собой?
– О чём речь?! – парень достал документ из маленького, кожаного портфеля, показал иеромонаху.
– Вот тебе, Евгений, лист бумаги и ручка. Присаживайся на стул. Пиши заявление о принятии на работу.
Парень с азартом принялся черкать на листе, переданном ему, формальные предложения о своём желании работать в ночную смену в церкви, втайне мечтая таким нехитрым способом скоротать время, скопив денег на питье, еду и новенький фольксваген, чтобы катать своих подруг, знакомых по университету, внушая уважение к своей особе, о чем он уже громогласно сообщил им.
Матушка Евлампия вышла из кабинета молча, без всякого жеманства и лишних разговоров, понимая свою занятость.
2. Кредо
Напоминая мастодонтов, трое джентльменов удачи с тремя холщовыми мешками, набитыми иконами, сели на поезд, следующий в город Тарасов. Никто из окружающих граждан не обращал на них никакого внимания. Все пассажиры торопились занять свои места в вагонах согласно купленным билетам. Закрыв за собой дверь на щеколду в первоклассном купе, они осторожно, не привлекая к себе внимания, проходящих мимо, пассажиров, разложили мешки под сиденьем, предварительно долго споря и ругаясь, кому сколько икон нести в мешке, так как дельцы боялись «засветиться» на улице с таким редким грузом, называя иконы книгами, дабы никто не мог заподозрить в грабеже, в случае, если появится проводница или ещё один пассажир купит билет на свободное место рядом с ними. Все трое расселись на сиденьях, мечтая закусить на дармовщинку или познакомиться с женщиной, чтобы сравнить себя с женатыми, респектабельными людьми с большим достатком.
