– Что ж, прекрасно. Вам нужно немного времени, чтобы собраться. Я буду ждать вас на подъездной аллее.
Я удивленно заморгала.
– Сейчас?
– Да. Я подумала, что мы можем поехать туда на чай.
Затем она окинула взглядом мой рабочий костюм и мягко предложила:
– Может быть, вы захотите сменить наряд?
Я посмотрела на огромный холщовый фартук, закрывавший меня всю, от шеи до щиколоток. Это и правда был совершенно неподходящий предмет гардероба, к тому же со следами краски, крови, пыли и профитроля, которым сегодня запустил в меня Стокер. Я быстро сняла этот неприличный фартук и осталась в простом красном фуляровом платье. Его никак нельзя было назвать модным, но я готова была пренебречь любой модой, предпочитая заказывать себе одежду, соответствующую моим потребностям, а не капризам богатых бездельниц. Единственной данью новым веяниям была узкая юбка со скромным турнюром.
Леди Корделия рассеянно мне улыбнулась.
– Уверена, это прекрасно подойдет.
Она запнулась и посмотрела на мои волосы, будто собираясь сказать что-то еще, но ничего не добавила и ушла так же быстро, как появилась.
Я повернулась к Стокеру, заправляя непослушные локоны в пышный узел Психеи у себя на затылке. Злорадно улыбнувшись, я развернулась и одним быстрым движением запустила нож, который вонзился точно между глаз нашей мишени.
– Я отправляюсь пить чай в «Клуб любопытных», а ты уж, пожалуйста, позаботься тут о манекене.
Я удобно устроилась напротив леди Корделии в одном из городских экипажей Боклерков под пристальным взглядом ее камеристки Сидони, которая сердито смотрела на нас из окна верхнего этажа Бишопс-Фолли.
– Я думала, Сидони сопровождает вас во время всех выездов, – заметила я.
Леди Корделия разгладила черную шелковую юбку с подчеркнуто спокойным выражением лица.
– Сегодня мне не требуется помощь Сидони. Она временами ведет себя неосмотрительно.
Я с интересом приподняла бровь.
– А в «Клубе любопытных» нужно быть осмотрительными?
Кажется, сама того не желая, леди К. улыбнулась.
– Да, зачастую.
Мне показалась, что она не расположена к беседе, но я чувствовала себя обязанной обсудить с ней один вопрос.
– Не знаю, подумали ли вы о возможных последствиях появления со мной на публике, – начала я.
– А какие могут быть последствия?
Я подавила смешок.
– Мы обе знаем, насколько моя жизнь чужда всех условностей. Может быть, я говорю и выгляжу как леди, но мой образ жизни вывел меня далеко за рамки приличий. Я путешествовала в одиночку, не замужем, живу без компаньонки и сама зарабатываю себе на жизнь. Все это неприемлемо для леди, – напомнила я ей. В этом перечислении я опустила свои самые вопиющие прегрешения. Делом принципа для меня было выбирать любовников очень осторожно, совершенно не трогая англичан и развлекаясь только за границей. Таким образом, очень мало слухов о моем дурном поведении достигло Англии, но никогда нельзя быть уверенной, что один из этих милых ребят не падет жертвой неосмотрительности и не раскроет все.
– Общество ведет себя намеренно глупо, – ответила она, решительно вздернув подбородок. Я знала это выражение лица. Мы были знакомы всего несколько месяцев, но я поняла, что леди Корделия при желании способна проявить непреклонную решительность. А ее высокое положение, несомненно, могло оградить ее от самых ужасных сплетен.
Я устроилась поудобнее, а кучер умело вел экипаж по неожиданно потемневшим улицам. Начиналась уже совсем осенняя гроза, на город наползли низкие тучи, полил дождь, и, добравшись до «Клуба любопытных», мы с радостью взглянули на гостеприимно светящиеся окна. Это было скромное, высокое и изящное строение, стоящее в ряду множества подобных. С виду оно могло показаться просто жилым домом, но под звонком была прибита маленькая красная табличка с названием клуба и девизом: Alis volat propriis.
