Вероника. Том 1 - страница 24

Я изумилась:

– Твоя мама? Она тоже волшебница?!

Вера коснулась моих рук, словно останавливая меня.

– Погоди, не спеши делать выводы, дай рассказать.

С трудом сдерживая переполнявшие меня эмоции, я сложила руки на коленях, как бы показывая, что готова слушать.

– Все началось в мой десятый день рождения. Я ложилась спать, довольная после праздника, уставшая, но счастливая, знаешь, как это бывает, вспоминала подарки, которые получила, начала дремать, и тут вдруг просыпаюсь от того, что мне очень холодно, хотя на дворе лето. Ещё толком не проснувшись, я обняла себя руками, принялась тереть плечи, и тут вдруг почувствовала, как из пальцев будто бы полилось тепло, словно горячее дыхание или будто солнышко пригрело. Очень приятное чувство, но я, ясное дело, перепугалась и выскочила из кровати.

Посмотрела на свои руки, а на кончиках пальцев ещё мерцает свет! Я переворошила весь свой письменный стол, набросала на пол бумаги поднесла к ней ладони, а в голове одно слово: "тепло", и тут бумага начала желтеть и загораться! В ужасе я затоптала огонь, спрятала все следы и снова забралась под одеяло. Меня уже трясло не на шутку, но больше я не решалась и думать о тепле, сидела и стучала зубами, так и не сумев заснуть до самого утра.

Когда я вышла к родителям завтракать, я твердо решила ничего им не говорить, хоть мама и бросала на меня подозрительные взгляды. Я подумала, что надо удостовериться, что то был не ночной кошмар и я не свихнулась. А может, я просто надеялась, что если буду делать вид, что ничего не произошло, то случившееся забудется, словно ничего и не было.

Не тут-то было. Уже за завтраком со мной случилось нечто жуткое. Папа, как всегда, принялся рассуждать об акциях, биржах и других всяких скучных вещах, а у меня голова раскалывалась. Не в силах даже больше его слушать, я закрыла глаза и как бы посмотрела на него сквозь веки, как вдруг поняла, что даже сквозь веки я продолжаю его видеть! И тут он внезапно умолк!

Это было так странно и необычно для него, что даже мама вскинула голову.

"Дорогой, что случилось?", – спросила она папу, но тот только пожал плечами, растерянно глядя на скатерть перед собой.

"Понятия не имею, вдруг совершенно забыл, о чем говорил", – ответил он. Мама же накрыла его руку своей, начала ободрять, мол, ты переутомился, ничего страшного, но мы все за столом знали, что папа никогда ничего не забывает, и его просто невозможно сбить с мысли.

Мне показалось, что и мама что-то заподозрила.

"Вера, детка, – она повернулась ко мне. – С тобой все в порядке? Ты выглядишь ужасно усталой…"

Мне невыносимо было выдерживать этот допрос, больше всего захотелось, чтобы она отстала, и, сама не понимая, что делаю, я снова закрыла глаза и посмотрела на маму сквозь веки. И снова я увидела ее так отчётливо, будто смотрю, сквозь слегка затененное стекло.

И тут она тоже замолкла на полуслове! Потом открыла и закрыла рот, будто хотела что-то сказать, но передумала. И просто встала из-за стола и вышла из комнаты.

Я же осталась сидеть, не понимая, торжествовать мне или плакать. Я одержала маленькую победу, но какой ценой? Я чувствовала, что за это мне ещё придется заплатить, и оказалась права!

Впрочем, какое-то время я, не стесняясь, пользовалась обретенными способностями. Ты, наверное, уже сама поняла, что в школе мне приходится непросто. Я не такая, как другие девчонки, и все это волшебство здесь ни при чём. Я не веду альбомы, не выписываю любовные стихи, не пишу мальчишкам тайные послания, не люблю хихикать, стоя кружком. Эх, тебе этого не понять. В общем, однокашницы частенько, бывает, говорят мне обидные вещи, их бесит, что я не одна из них. Нередко им приходит в голову сыграть со мной какую-нибудь злую шутку, чтобы выставить меня в дураках. В общем, мне не раз приходилось заставлять их умолкнуть.