Декарх Памплоний был воякой до мозга костей. Он начал подготовку Гурзуфа к обороне. В первую очередь он оборудовал наблюдательный пост. В море, недалеко от берега, торчали две высокие скалы – как два зуба. Местные называли их Адалары. С этих скал были видны все подходы к Гурзуфу со стороны суши и моря. Там Памплоний установил постоянный караул из двух гоплитов. Их ежесуточно меняли, а для подачи сигнала тревоги на скифский манер подготовили дрова для костра. В случае появления неприятеля гоплиты должны были подать сигнал дымом.
Кроме того, Памплоний взялся за старшину посёлка – с тем, чтобы он обязал жителей принять участие в ремонте крепостной стены. Кто не хотел, вносили деньги, бедные таскали камни сами. В короткое время были заделаны все прорехи в стене или заменена слабая кладка.
А через месяц в Гурзуф прибыла бирема со строителями. На скале Дженевез-Кая, господствующей над Гурзуфом, стали возводить настоящую крепость-замок.
Работы продвигались медленно. Мулами на повозках свозился камень, обжигалась известь для кладки. Все свободные от караулов гоплиты стояли на охране стройки. Предвидя, что крепость после окончания строительства станет неприступной твердыней, степняки постоянно старались помешать строительству.
Такие же работы начались в других селениях по всему побережью.
Степняки, ведшие до переселения кочевой образ жизни, занимавшиеся скотоводством и грабежами, сами стали закладывать селения. Достаточно упомянуть Неаполь Скифский, на руинах которого в дальнейшем будет город Симферополь.
Херсонес же стоял на берегу бухты, где в дальнейшем появился Севастополь. Основан он был греками ещё за полтысячи лет до новой эры. Славянские племена называли его Корсунем. В V веке нашей эры, изнемогая от нападений гуннов, город вошёл в состав Византийской империи. Здесь в разные времена стояли воины первого Италийского, одиннадцатого Клавдиевого и пятого Македонского легионов из провинции Нижняя Мезия. В бухте базировался Флавиев флот.
На город накатывались орды хазар, печенегов, половцев и скифов. Но город был хорошо укреплён и только единожды, в 988 году, на его землю вступил завоеватель – князь Киевский Владимир.
Однако город ждала печальная участь – в 1399 году его сжёг дотла темник Едигей. Город не смог оправиться от огня и не восстановился, так и лежал в руинах.
Алексей в паре с Актитом находился на охране строительства крепости на горе. В полусотне метров по обе стороны от них стояли другие гоплиты. Вид с горы открывался чудесный. На многие километры, как он считал по-прежнему, так и не привыкнув к римским стадиям, было видно море и разные корабли вдалеке. По другую сторону – горы и холмы, поросшие густым лесом. А воздух? Чистый – прямо целебный, смесь морского и горного.
Ничто не предвещало беды. Ярко светило солнце, караул ни с одной из скал Адалары не подавал сигнала, и потому настроение было расслабленно-благодушное.
Алексей спросил Актита:
– Как думаешь, сколько мы будем торчать в этой дыре?
– Боюсь, что не только декарх этого не знает – этого не знает даже кентарх. Только первому министру известно.
Министром назывался командующий армией в конкретной области – Мезии, Фракии, Иллирии.
– А чем тебе здесь плохо, Алексей? Жалованье получаешь исправно, тратить его некуда, кормёжка терпимая, занятиями не изводят. Или тебе захотелось с камнем на плече совершить марш по этим горам?
