На полу лежать было жёстко и довольно прохладно, но он настолько устал, что это не помешало ему уснуть.
Когда он проснулся, то совершенно не имел представления, сколько времени проспал. До этого, он хоть примерно представлял который час. После того как обнаружил часы в комнате уборщиков, он всё время старался фиксировать сколько прошло. Да, это было субъективно, но хоть что-то. До сна он понимал, что было ещё утро. Теперь же могло быть сколько угодно времени. Тело болело от лежания на жёстком полу, это свидетельствовало о том, что спал он не пять минут, а долго. Но зато, возможно, восстановил силы.
Если и восстановил, то он этого не заметил. Теперь ноги были не ватными, как сразу после подъёма, а болели, после перенесённой нагрузки. Жажда была дичайшая. Голод тоже, но про это можно было пока не думать. Пить хотелось сильнее.
Единственный выход, который он видел в сложившейся ситуации, это продолжать движение вверх. Только там может быть надежда на спасение.
До следующей остановки он смог одолеть только двадцать этажей. Это было катастрофически мало. Он предполагал, что будет трудно, возможно даже очень, но то, что он выдохнется примерно на середине, это было чересчур. Впереди было ещё не меньше этажей, чем он преодолел до этого, а сил уже не было.
И это учитывая то, что он недавно поспал и отдохнул. Как же он на поверку оказался слаб и не подготовлен. За всё время подъёма, ему на глаза не попалось ни одного средства наблюдения и контроля. Был шанс, что они здесь были замаскированы, но и в этом он сомневался. Лестница была очень будничной и обычной.
Вспомнилась его теория с телешоу, которую он несколько забросил. Вряд ли зрителям будет интересно, как он преодолевает десятки этажей и мочится на стену, рисуя знак вопроса. Теперь всё это казалось просто смешным. Какое телешоу?
Однако, эта мысль его парадоксальным образом подстегнула, он не стал гасить этот внезапный импульс, а постарался поддержать его, представляя сидящих у экранов обывателей и смотрящих за тем, как он оттуда выбирается. Резко встав, он, держась за перила и перехватываясь при каждом шаге, пошёл вверх.
На этом порыве удалось преодолеть ещё десять этажей. Силы, конечно, закончились раньше, но он специально добил до ровного счёта, чтобы не сбиться. Получалось, что прошёл он сто тридцать шесть этажей, а осталось сто двадцать. На то, правильно ли он считал или нет, он решил пока не отвлекаться.
Радует то, что больше половины, но ещё так много осталось! Было досадно, что он оказался таким слабым. Но сто двадцать уже не так пугало. Нужно преодолеть двадцать, и останется всего сотня. А там вообще пойдут двузначные числа.
Он понимал, что без отдыха идти не сможет. Сергей сел, привалясь к стене, и закрыл глаза. Он опять уснул. Просто провалился в темноту. В какой-то момент ему показалось, что он падает, он вздрогнул и резко проснулся.
В первую секунду он не понял, где находится и что происходит. Но потом память вернулась, а вместе с ней накатила и волна отчаяния. Да такая, что слёзы навернулись на глаза.
Он резко встал. Не хватало ему ещё расплакаться. Почему-то очень важной показалась мысль, что так он тоже будет терять влагу, столь ценную сейчас. Глупо, конечно. Но эта мысль никак не отпускала и заставила взять себя в руки.
Собрав всю волю в кулак, он встал и решительно направился к лестнице. Сергей решил, что пройдёт двадцатку за один заход, чего бы ему это не стоило. Он решительно зашагал вверх, и сначала даже удивился, насколько легко это у него получается. Но уже буквально через один этаж силы начали резко заканчиваться.
