– Угум! – довольно отзываюсь я и набираю ещё пригоршню.
Свиньи хватило ещё на три моих ладошки и одну Стаса. А потом кровь закончилась. Жаль. Я старательно вылизала ладошки до блеска. Но тут к нам подошёл сосед.
– Станислав Игоревич, вот… ой, чур меня!
Это он меня увидел. Ну, я же не умею, как Стас, аккуратно лакать. Он, вон, даже не запачкался! А у меня и руки уже в крови и лицо. Я ещё и улыбнулась дяденьке. Приветливо, так, во все новообретённые клыки.
– Ярослава! – простонал, едва сдерживая смех Стас. – Иди, умойся, чудовище! Не пугай народ.
И он махнул рукой в сторону бочки с дождевой водой. Пока я умывалась, Жданов с соседом разделали свинку и упаковали печёнку в отдельный, тканевый мешок для хранения мяса. Эти мешки не промокают и сохраняют мясо свежим очень долго, даже без холодильника. У мамы такие мешочки тоже есть. Распрощавшись с соседом, Жданов направился к себе. Ну, и я пристроилась со стороны мешка. И, вот, интересно, если кровь оказалась такая вкусная, то печёнка мне тоже понравится? В подливе, между прочим, я её очень даже люблю. Правда, кажется мне, что Стас вовсе не собирается её готовить.
– Что, понравилось? – мигом разоблачил меня Жданов. – Хочешь и печёнки отведать?
– Ну, если не жалко, – я покосилась на мешок.
– После тренировки, – усмехнулся он, входя в дом.
С этого дня Стас начал работать со мной вплотную. Именно работать, а не возиться, как вначале. Вернее, мы работали с ним вместе. Над моим телом. Как только где-то начинало болеть, зудеть или чесаться, я говорила об этом наставнику. Он смотрел и давал нужные нагрузки на нужные мышцы и части тела. Постепенно я обрела уверенность в себе и больше не боялась выполнять упражнения, связки и прочие акробатические трюки, которые с каждым днём становились все сложнее. Да, и Стас теперь не уговаривал, а давал чёткие команды. Но не давил, как школьный физрук, заставляя выполнять каждое движение в совершенстве. Не ругал и не морщился, если я что-то сделала неточно.
Иногда приходилось пропускать школу. Во время приступов голода, например. Жданов сам звонил, договаривался, объяснял родителям. Иногда я оставалась у него на пару дней. Однажды я проснулась ночью от странного удушья и позвонила Стасу. Он без звука пришёл, забрал к себе и объяснил, что это моё тело начинает пытаться обрести вторую форму. Что ипостась формируется тоже не сразу, а постепенно и такие приступы частичного превращения тоже будут случаться. Чем дальше, тем чаще и сильнее.
Параллельно я пыталась доучиться в школе. Правда, получалось криво. Чем ближе экзамены, тем больше я провожу времени у Стаса, занимаясь совершенно другой подготовкой. Но всё-таки я учёбу не забрасывала и, как могла, готовилась к выпускному экзамену. Лёшик ржал и прикалывался, порой ехидно комментируя мои усилия. Я на него не обижалась, но и не молчала, тоже прикалываясь над его промахами. Прикрывала прогулы и тут же ехидно дразнила, нарываясь на ответку. Наши перепалки выбешивали весь класс, ставили в тупик многих преподавателей. Ехидные реплики и насмешки мгновенно взводили тело в состояние боевой готовности. Так уж повелось, так устроено природой, что кошачий род и волчий вечные враги-соперники. Нет, Лёшик не стал мне врагом. Он по-прежнему был моим другом. Вступался за меня перед старшими, прикрывал промахи, а то и на себя брал мою вину, отмазывая перед преподавателями. Выбешивал своим извечным "дай списать" и в то же время делился карандашами и ручками, когда мои лопались в руках от лишнего усердия.
