Первой серьезной книгой о первом дне войны в Севастополе стала книга адмирала Азарова «Осажденная Одесса». Книга не привлекла внимания к Севастополю, так как писалась об Одессе, но первая глава книги была посвящена Севастополю. В это же время безуспешно пытался опубликовать свои мемуары генерал-майор Иван Жилин. В открытом доступе нет его материалов и сегодня. Все заиграло по-серьезному, когда в 1968—69 годах вышли материалы маршала Жукова и книги адмирала Кузнецова. Маршал Жуков в своих мемуарах начинает рассказ о войне с телефонного звонка от командующего ЧФ адмирала Октябрьского. И указывает время звонока – 3.17. А во втором издании, уже после смерти Жукова, время звонка уже другое – 3.07. А в книге адмирала Кузнецова «Накануне» звонок ему от адмирала Октябрьского определен в 3.15. Историки до сих пор ломают голову, почему Октябрьский звонил Жукову. Но вот в книге дочери адмирала Риммы Октябрьской «Штормовые годы» со ссылкой на дневники адмирала вполне четко говорится о том, что Октябрьский не звонил Жукову. Но также сообщается и о том, что в ночь на 22 июня в наркомате ВМФ не было адмирала Кузнецова и не было вообще никого из командования. Далее нам очень интересна книга генерала Моргунова «Героический Севастополь». Там – почти вся правда о горящих маяках. И, конечно же, книга адмирала Кулакова, члена военного совета ЧФ, «Доверено флоту». Не обойтись нам и без воспоминаний начальника штаба ЧФ адмирала Елисеева и оперативного дежурного ЧФ, в тот памятный день – капитана 1 ранга Рыбалко.
Итак, я вам, мои дорогие друзья, очертил круг свидетелей, очевидцев и участников, которые помогут нам по нашей теме. Очень во многом эти воспоминания и свидетельства противоречат друг другу, а иногда противоречат и здравому смыслу. Общее впечатление, что от нас больше скрывают, чем открывают.
А теперь – несколько слов о тех, кто был свидетелем, но ничего об этом не написал. Больше всех удивляет адмирал Исаков. Он за свою жизнь, и на службе, и в отставке, написал очень много. Но нигде и никогда он ничего не написал о первом дне войны в Севастополе и о том, где он был с 18-го по 22 июня. Адмирал флота Горшков, 22 июня в звании капитана 1 ранга, был в Севастополе, командовал бригадой крейсеров, но нигде и никогда не написал об этом ни строчки. Более того, как я уже говорил, в редактируемой им «Советской Военной энциклопедии» ни в одной из статей нет никаких упоминаний о налете на Севастополь немецкой авиации 22 июня 1941 года».
После речи Карамзина так же тихо заговорил Орлов: «Друзья, а все-таки официальные сообщения были. В речи Молотова в 12.15 было сказано, что немцы бомбили Севастополь в 4.00 утра. Молотов, как ни крути, – заместитель Сталина по Совнаркому и министр иностранных дел. Но был еще один нарком, участник наших событий – нарком НКВД Лаврентий Берия. По книге Риммы Октябрьской, со ссылкой на дневники ее отца, говорится о звонке Лаврентия Берии, еще до нападения немцев. У Берии версия налета совсем другая. Он обвиняет Октябрьского в том, что в Севастополе бомбили его, Октябрьского, самолеты. Этот разговор в интернете подтвердил адмирал Игорь Касатонов, который лично знал Октябрьского. Свидетельства двух других главкомов, Жукова и Кузнецова, официальными считаться не могут, так как во время написания мемуаров оба были «в глубокой отставке». Свидетельства всех фициальных лиц резко отличаются одно от другого. И мы помним, что вечером 22 июня по итогам боев была объявлена сводка главного командования, подписанная Жуковым. А в ней – ни слова о Севастополе.
