– Разумеется, пусть основательно осмотрят, только с соблюдением санитарии, – не исключено, что там уже мор начинается.
– Это кто? – Улучив момент, Ольга наклонилась к Андрею, и прошептала на ушко.
– Командир батальона. – Поневоле пришлось и ему шептать.
– Значит, увезут тебя сейчас. – Ольга еле-еле сдерживала слезы.
– Если Серафима разрешит. – Ответил он слишком беспечно, – он-то ведь и не заметил, как заблестели от слез ее глаза. – Да, и я не знаю, как выйду отсюда на «большую» землю.
А «Полковник» все слышал. – Последнее – не проблема. Главное, чтобы доктор разрешила. Ну, рассказывай, что тут произошло.
А полилась торопливая исповедь, лишь изредка прерываемая вопросами. Андрей, – признаться, – до глубины прочувствовал свою вину перед этим, годящимся в отцы, человеком, и старался говорить спокойно, но часто сбивался в горячку. Однако, заметив Ольгин заботливый взгляд, разом успокаивался, и продолжал говорить.
В конце концов, Андрей устал от своей «исповеди», и постоянного ожидания вполне справедливой отповеди, и, если честно, обрадовался, когда снизу донесся говор, быстро переходящий в шум.
– Разведчики вернулись? – Крикнул «Полковник», – и тут же в проеме показалась все та же говорящая голова. – Вернулись. И принесли недобрую весть.
– Что? ВСУ? – «Полковник» от возмущения даже вскрикнул.
– Не, не они. Да они теперь сюда и не сунутся, – в станице мор уже начинается. Станица мертвая, по сути. Да и отсюда надо срочно людей увозить.
– А это чье мнение? – Хотя такое же он имел уже два дня назад.
– Полковника Самсонова и этой, – Серафимы, кажется.
– Что еще за ЭТОЙ? – Скривилось гримасой лицо полковника «Полковника», – второе так и осталось позывным.
– Виноват, исправлюсь. Имя больно трудно запоминающееся. – Растерянно улыбнулась говорящая голова.
– А, что американец?
– Его даже притормаживать приходится. – К одной говорящей голове прибавилась вторая. – А так все сходится, как мы и предполагали.
– Не мы предполагали, а старший лейтенант Калинин и предположил, и провернул.
– Так точно, но американец ничего такого не сказал.
– Он и не должен ничего такого сказать. А, если не сказал, то все прошло, так, как Калинин и планировал. Медиков пригласи сюда, как освободятся.
– Есть пригласить. Они в саму станицу не пошли. Ждут вашего приказания.
– Сейчас спущусь к ним. Там все и решим. – Полковник торопливо выбрался из глубокого кресла.
17. Переезд 1, С эвакуацией все решилось быстро. Серафима, не без сопротивления, конечно, но согласилась устроиться в госпиталь. А полковника так и подмывало спросить, как прошла встреча.
Почти буднично.
– А ты что тут делаешь? – Чего-чего, а этого Серафима, никак, не ожидала. Встретить знакомого высокопоставленного человека на забытом всеми Богами хуторе? Так не бывает.
– За тобой приехал. А ты что тут делаешь?
– Сразу и не скажешь. – Наконец, Серафима обрела дар речи. – Людей лечу. – И уже лукаво глянула на приехавшего.
– Все еще лечишь? И, конечно, своими методами? Это хорошо. А я тебя искал. Пойдешь ко мне работать?
– Куда?
– В военный госпиталь. Не так далеко отсюда.
– Это то, о чем я думаю?
– Да. Открыть санаторий-профилакторий там так и не удосужились. Сначала денег не нашлось, а потом кто-то купил его «вместе с потрохами» и снова ничего не открыл. От отдельного здания для медперсонала так заброшенный фундамент и стоит, но само здание санатория – в приличном состоянии, и больших вложений в него не потребовалось. Ну, так что? Пойдешь?
