– Ну, то есть на этапе творения магия в вашем мире, конечно, была, – рассказывал Грашх, мечтательно глядя в окно правым глазом и строго – на меня левым.
– Давным-давно, когда сам мир был еще совсем молод, только вынут из божественного горнила, он был напоен магией, насыщен ею, как губка. Он весь был словно только что вынутое из печи стекло – чуть тронь, и форма становится совсем иная. Потом мир постепенно остыл, затвердевая в предначертанных ему границах, бурная эволюция успокоилась, многообразие существ сошло на нет, и в вашем мире остались по большей части немагические сущности… за исключением случайно угодивших в ловушку драконов. Но этот аспект бытия вы, я полагаю, успешно изучили на практике.
Постепенно жизнь входила в колею, я привыкала к присутствию в ней опекуна. Мне нравились наши совместные утренние трапезы, дракон был в это время очень «домашним». Он стучал в мою комнату, бодрый, с влажными после душа волосами, в белой просторной рубахе и легком жилете. Вслед за ним в комнате появлялись магические слуги, так поразившие меня при первой экскурсии по Резиденции. Нам быстро сервировали столик у окна: фрукты и овощи, из которых мне была знакома едва ли половина, ужасно вкусный хлеб и разнообразные паштеты – овощные, мясные, рыбные, творожные, которые можно было намазывать на хлеб или ломтики овощей. Запивать завтрак полагалось молоком или рьебасом – очень вкусным ягодно-травяным настоем, похожим на чай и компот одновременно.
Вставать так рано было для меня испытанием, но во время завтрака можно было задавать любые вопросы, так что я быстро приучила себя к этому распорядку.
– Ньес Гаррет, а зачем это разделение на миры, если задача в конечном счете у всех одна – стать Демиургами? – поинтересовалась я как-то.
– Разные миры обладают различной пластичностью, позволяют реализовывать творческий потенциал в разном масштабе. На Земле тоже развиваются способности будущих Демиургов, просто не в масштабе мира. Задумайтесь, ведь недаром творческие профессии так уважаемы. Писатели, художники, режиссеры – все создают свои маленькие миры. – Гаррет уже поел и, откинувшись на спинку кресла, неспешно прихлебывал рьебас.
– А остальные? Или они вроде массовки? – Я торопливо дожевывала бутерброд с каким-то фиолетовым паштетом, мне казалось, что дракон недоволен, если я долго ковыряюсь с едой.
– Остальные тоже, просто они еще не доросли до того уровня зрелости, когда в орбиту их миров попадают другие существа. Самый простой способ творения миров – это мечты. Он же, правда, и самый опасный… – Гаррет сделал мучительно длинную паузу.
Я нетерпеливо заерзала.
– Почему?
Ответом мне была широкая довольная ухмылка. Кажется, мой опекун ставил на мне какие-то свои непонятные драконьи опыты. Полюбовавшись моей раздосадованной физиономией, он продолжал:
– Потому что оттягивает энергию от реальной жизни, а задача Демиургов – творить реальные миры. Если мечты варятся бесплодно только в голове автора, это пустое движение. Впрочем, это свойственно и некоторым драконам – мечтать об одном, а заниматься совсем другим. – Гаррет неодобрительно покачал головой. Я покраснела, мне показалось, что это камешек в мой огород, и поспешила закончить этот разговор.
– А новостей нет? – спросила я напоследок с плохо скрытой надеждой. Гаррет огорченно покачал головой. Я через силу улыбнулась, не желая показывать, как сильно это меня расстраивает, и нарочито легкомысленно пожала плечами. – На Земле такой бардак, не сразу и найдешь!
