И это напугало Лиз больше, чем его рука на ее бедре. Желание и надежда уже подвели ее однажды, когда она так неожиданно вышла за него замуж в Лас-Вегасе. Он был тогда таким добрым, казался таким счастливым… И она наивно поверила, что, если они поженятся, а не будут жить за тысячи миль друг от друга, каждый их день будет счастливым.
И так действительно было – первые три недели. А потом погиб его брат, и Кейн вынужден был помогать отцу вести семейное дело в Канзасе, прибегая для этого к электронной почте и телефону, а еще руководить «Нестор констракшн». И брак стал для него еще одной обязанностью. Лишним грузом.
Вот о чем ей надо помнить. Она стала для него лишним грузом.
Лиз отстранилась от него, расправила плечи. Она ни для кого не будет лишним грузом. Никогда!
– Спи.
Вернувшись в кабинет, Лиз вдруг вспомнила, что, торопясь уйти из его спальни, забыла дать ему лекарство, и вернулась. Кейн мирно спал. Будить его она не хотела. Села на стул у окна, открыла книгу и стала читать при тусклом свете ночника у его постели. Когда он начнет ворочаться, она даст ему лекарство.
Кейн проснулся после самой скверной ночи в своей жизни. То его бил озноб, то он потел так, что промокала подушка. Его тошнило. Все тело ныло. Но самое ужасное – ему снилось, будто Лиз меряет ему температуру, дает лекарства, провожает в ванную.
Он со стоном отбросил одеяло и сел в постели. Он не хотел помнить, что чувствовал, когда она касалась ладонью его лба, когда наклонялась к нему и он вдыхал ее запах. От мысли, что она вернулась к нему, его охватывала сладкая тоска… Кейн глубоко вздохнул. Как можно тосковать о женщине, которая сегодня делит с тобой ложе, а завтра исчезает без каких-либо объяснений?
Просто он дурень. Вот так! Он потерял ее, потому что мучился из-за гибели брата, заглушал муку работой, а для жены не находил времени. Не важно, как она ушла. Лиз не виновата. Вот почему он до сих пор желает ее.
В другом конце комнаты горел слабый свет. Он, видно, забыл погасить ночник. Повернув голову, Кейн увидел Лиз. Она сидела в кресле и смотрела на него.
Он облизнул пересохшие губы. Она так красива! Как фея… Длинные черные волосы, белая, как алебастр, кожа. На ней брюки и футболка. Он понял, что она выключила кондиционер. Вероятно, потому, что его знобило.
И все-таки как она оказалась в его спальне? Они же развелись три года назад.
– Почему ты тут? Как ты тут оказалась?
– Я твоя служанка. Забыл?
– Моя… служанка?
– Твоя секретарша поручила «Веселым служанкам» уборку твоего дома. Раз в неделю.
Он закрыл глаза и опять лег.
– Да, я вспомнил.
– Тебе было очень плохо, когда я приехала сюда в пятницу утром.
– В пятницу утром? – Он резко сел и охнул от боли в мышцах. – Какой сегодня день?
– Утро субботы. Успокойся.
Он впился в нее взглядом:
– Ты была тут всю ночь?
Лиз кивнула:
– Тебе было очень плохо. Я не могла тебя так оставить.
Он откинулся на подушки:
– Благородная Лиз.
– Именно поэтому люди пускают меня и моих работниц в свои дома для уборки. Моя репутация бежит впереди меня.
Он услышал в ее голосе улыбку и подавил волну воспоминаний.
– Думаю, я должен тебя поблагодарить.
– Ради бога!
– И кажется, извиниться за непристойные ласки.
– О, так ты помнишь?
На сей раз она рассмеялась. Мягкий звук достиг его, расслабил, навеял грусть о потерянном. Лиз больше не с ним… Он сам во всем виноват. Он чувствовал себя дураком, слабаком. Но он не позволит себе раскисать!
