Веселье напрокат - страница 25

Из всего этого роя вопросов больше всего меня мучит один: зачем нужно меня подставлять? Никто мне так и не объяснил, какую цель преследовал Женя своей недальновидной выходкой.

Сев к Артему в машину, я сразу надеваю свои накладные наушники и отворачиваюсь к окну: если еще с ним буду разговаривать, у меня вообще голова разболится. Спасибо ему за тактичность: лезть ко мне с разговорами он не стал. Хотя в мою сторону поглядывал, так как боковым зрением я улавливала повороты его головы. Но, может, мне и показалось.

Стараясь ни о чем не думать, я просто изучаю дорогу до дома, и она кажется мне несколько запутанной. Город пусть не был таким большим, но заплутать тут определенно возможно.

Мой внимательный взор не один раз сбивается по пути, прежде чем мы доезжаем до дома, так что сама до работы я точно не доберусь: слишком часто проваливаюсь в мысли, чтобы осознанно зафиксировать остановки и повороты.

Я чуть не засыпаю, как вдруг чувствую, что меня трогают за плечо. Как-то из головы вылетело, что на мне наушники. Музыка – настолько привычный для меня фон, что я иногда ее совсем не замечаю. Выключаю звук, скидываю наушники на плечи и вопросительно оборачиваюсь к брату.

– Можешь выходить, – мягко улыбается мне он.

Сначала как по команде дергаю дверную ручку, чтобы выйти, но затем в замешательстве останавливаюсь. Он же не поедет опять на работу?

– А ты?

– Неужто волнуешься? – Голос Артема звучит устало, но хитринка в его глазах и улыбке точно есть.

– Банальное человеческое любопытство. Да и вдруг дядя спросит? В прошлый раз он тебя спать гнал. Не хочу, чтобы ему что-то испортило настроение. Это может на мне сказаться, – автоматически подбираю слова, чтобы никто не надумал себе лишнего. И я в том числе.

– Понятно, – задумчиво пожимает плечами Артем и отворачивается к лобовому стеклу. – Да я так, кружочек по городу сделаю и вернусь. Подумать надо.

– О чем? – И зачем я спрашиваю?

Но мой вопрос игнорируют словно его и не было.

– Хочешь со мной? Место красивое покажу. – Артем возвращает ко мне взгляд, только на этот раз он какой-то мягкий и уютный.

Сразу чувствую подтекст его предложения и решительно дергаю за ручку дверцы машины.

– Нет, спасибо. Обойдусь без эстетической красоты. Пойду нарисую ее сама. И вообще, я устала. – Открываю дверцу и, выходя наружу, оборачиваюсь: вдруг еще что-то скажет.

– Не считай это за попытку. Я так, прощупываю почву. – Усталость в его взгляде немного рассеивается, и я замечаю что-то другое, а вот что, пока определить не могу.

– Прощупываешь почву? Зачем?

– Чтобы знать, чем удобрить, – подмигивает мне он и бросает напоследок, прежде чем закрыть пассажирскую дверцу и уехать. – Доброй ночи, солнышко.

Стою еще пару минут в замешательстве, глядя ему вслед. Удобрить? Он серьезно? Это он меня собрался удобрить?

Так. Стоп. Ладно. Пойду ка я, пожалуй, домой и разгружу свой разболевшийся мозг.

Рабочая неделя промчалась достаточно быстро. Я только и делала, что пыталась войти в курс дела и учила тонну неизведанного для меня материала. И к вечеру меня хватало лишь на то, чтобы завалиться в кровать, ну и почитать немного, пока глаза совсем не слипнутся.

Артем, к моему удивлению, выспался, и внутренний тревожный шепот заботы отпал сам собой. Тем не менее я старалась пореже контактировать с ним, потому что не хотела, чтобы меня «удобрили» или поняли, чем именно надо. Я и сама не знаю, чем надо: ничем!