Неужели нельзя хотя бы в этом навести элементарный порядок? Иногда складывается впечатление – это они должны стать клиентами нашего заведения!
Днем, когда прошла пустота от мед. процедур, стал думать как разрулить ситуацию.
Решил прощупать народ поодиночке. Начал с Егора Кузмича. Старый и до мозга костей преданный единственно верному учению, выше которого думать не позволяли несколько партийных образований, Лихачев был, как всегда, прямолинеен: «Каждый советский человек обязан помогать нашим органам!» Говорить с ним больше не о чем.
Ситуация оказалась настолько деликатной, что я просто не мог ухватиться за какой – нибудь кончик этого клубка.
Но пропажа ведь на самом деле есть! Нету национальной идеи! Нету! А как без нее жить? Не потому ли убывает у нас народ, не потому ли существует геноцид пенсионеров? Народу бы жить и плодиться на наших благословенных просторах, а он, дура безмозглая, вымирает!
Враги наши ждут не дождутся, когда мы освободим пространство.
Переговорил с Петром Фальшборт-Шлагбаумом. Он высказался однозначно: – Национальной идеей должно стать: – Честь и совесть каждому!
Помолчав, он добавил: – Ты только представь, мой друг, что было бы, если бы, по какому-то, ниспосланному свыше, велению, у каждого россиянина пробудились бы честь и совесть? Представь только – Дума бы распустилась, потому что у подавляющего большинства заговорила бы совесть – что же мы делаем? Кому мы служим? Народу? Да мы же собственной маммоне служим!
Не думаю, что останется хоть один судейский, прокурорский, милицейский. Да вся государственная власть рухнет в один миг! А политики так называемые? Ведь более продажных, чем они, нет!
Мое мнение – честь и совесть каждому россиянину!
Я невольно представил себе сонмы рыдающих банкиров на папертях храмов и синагог, просящих прощения; толпы бывших государственных мужей, стоящих в очередях за званиями послушников монастырей, где они могли бы замолить грехи свои – и мне стало страшно. Разбежится армия, начнут хором стреляться генералы и полковники…. Ужас!
Недаром Владимир Ильич так ненавидел церковников – они же, сволочи, будили в народе совесть!
Вскоре новые события привлекли наше внимание – из Америки пришли первые известия о непорядках в финансовой сфере. Все дружно кинулись к Адаму Смитовичу за разъяснениями. Последний был явно озабочен, но изрек: – Друзья, я все понимаю, ведь именно за понимание происходящего и грядущего я оказался в нашей славной компании! Но! Подождите немного, мне не хватает нескольких фактов, и я прочту вам лекцию. Подозреваю, что она может потянуть на медаль от Нобеля!
А между тем кризис разгорался все больше. Засуетились политики, думцы, госмужи и прочая шушера. Наши в один голос вещали – для вас, дорогие россияне, ничего страшного не будет. Ну уволят какого-нибудь менеджера, ну что-то подорожает, Но мы с вами! Мы еженощно и ежедневно думаем об вас! Болеем об вас! Изболелися все!
Министр финансов, хитро улыбаясь, талдонил о каких-то инвестициях, которых много, председатель Центробанка, пряча глаза, доложился, что по одним деньгам, которые вложили в экономику злейших друзей, получили прибыли аж три с лишком процента годовых, а по другим таким же нашим денежкам – аж полтора процента! Думские радостно хлопали в розовые ладошки. А что им остается делать? Дядька – главный – скажет: – Хлопайте! И хлопают.
Но вдруг начали останавливаться стройки. Ну и хрен с ними! Там одни гастарбайтеры работают – пусть уметают к своим гордым ющенкам и туркменбашам!
