Так вот, сейчас я, важная такая, сижу за столом в приемной. Да, с подачи папеньки мне отдельную приемную организовали, выделив для этой цели редко используемый зал для распития чая. Была у нас раньше такая традиция. Правда, чай отец не слишком уважает. У меня, конечно, и свой кабинет имеется, только он невелик, это раз, и не хочется мне, чтобы по нему какие-то посторонние девицы бродили – это два.
Сижу и общаюсь с кандидатками. Я настояла на том, чтобы ко мне они приходили уже после акушерок. И молодец я, кстати. Две трети девиц, те, которые не девицы вовсе, уже меня не беспокоят.
А задача и так непростая. Папенька велел смотреть, чтобы порядочные были. Понятия не имею, что он имел ввиду. А вот маменька, напротив, как это ни странно, просила отобрать красивых. И даже, с трудом правда, смогла мне объяснить, чем она руководствовалась. Мол, у других королев фрейлины, как правило, страшненькие, чтобы короли на них не бросались. А она – гордая, и Вальдору доверяет. А потому готова в любой момент предъявить весь цветущий выводок своих придворных дам любой высокородной особе, чтоб им всем пусто было. Вот как. Красивые, порядочные, девственные. А мы с Саффой фильтр, значит. Ну ладно.
Комнатка, где претенденток на девственность проверяют, кстати, рядом, за стеной. Оттуда время от времени доносится плач, вопли и ругательства.
Передо мной очередная кандидатка. Лицо белое, румяное, коса русая до пояса. Хороша.
– Имя?
– Тонда.
Сословие меня не интересует. И так ясно, что дворянка. Иных и не приглашали.
– Образование.
– Что?
– Читать умеешь?
– Э… да.
– Читай.
Подсовываю ей под нос детский стишок.
– З-за… зайка… П-п-по.. пры…
– Зайка-попрыгайка, – рычу я, – следующая!
– Я вышивать умею, – шепчет девица, – и…
– Следующая!
Тонда, заливаясь слезами, вылетает прочь.
– Не, ну ты бы повежливее с ними, – возмущается Саффа.
– Знаешь что, – говорю, – в объявлении ясно было сказано – грамотные. А это что? Двух слов прочесть не может. Только и достоинств, что личико симпатичное. И вообще я устала!
И в самом деле, устала, эта у меня двенадцатая. А я только трех фрейлин отобрать успела. И то во второй не уверена. Какая-то она не слишком симпатичная.
О, еще одна. Худенькая, рыженькая, но, вроде, нестрашная.
– Петь умеешь? – интересуюсь я.
В ответ запевает песенку. Неплохо. Голосок слабенький, но не противный.
– Читать?
– Конечно.
– Давай.
– Зайка-попрыгайка по лесу скакал…
– Достаточно. Принята. Следующая.
Эта, пожалуй, толстовата. Но глаза выразительные, мордашка, вроде, чистенькая.
– Имя.
– Селина.
– С чтением как?
– Хорошо. Если желаете, сейчас я зайку вашего по памяти расскажу.
– Стоп. По памяти не надо. На, вот это лучше прочитай.
– Ага… Король Вальдор повелевает всем высокородным девицам…
– Тоже наизусть?
– Я умею читать!
Вскидывает подбородок вверх. О! Гордая.
– Вышивать умеешь? Танцевать?
– Конечно! Показать?
– Спасибо, верю на слово. Подходишь.
Надо же, двух сразу!
– Что-то я во второй не уверена! – говорит Саффа, пододвигая мне чашку чая.
– А что так?
– Наглая какая-то.
– Ничего, – успокаиваю я подругу, – зато, может, Лину от нее попадет. Если сунется. Следующая!
И так час за часом. Уже голова кругом идет. Следующая!
Входит девица, и я понимаю – не возьму. Вот пусть она мне хоть поэтов древности без перевода здесь читает, пусть хоть фуэте крутит. Не возьму и все. Слишком уж зараза хороша. Личико светлое, глазищи ореховые на пол-лица. Волосы вьются. Талия тонюсенькая. Хрен вам, папенька с маменькой, а не такая фрейлина. Мне еще тоже замуж выйти нужно, наверное.
