– Да при чем здесь дела епархии! Я думаю только о себе. Видишь ли, у аршванов я не наблюдаю должного уважения к нашим персонам. После обработки гилфинговым словом они, несомненно, станут куда как правильней относиться к демонам и вампирам.
* * *
Ночевать у костров Ингви не решился – путешественники перебрались в ближайший фермерский дом, оттуда в столицу отправили гонцами двух солдат. А наутро в самом деле началась непогода. Сперва повадили снег – огромные пушистые хлопья, их было так много, будто снова пришла зима. Затем поднялся ветер, снег сменился дождем. Мутные потоки хлестали в окна, пузырь, которым были затянуты проемы, гудел, точно бубен. Стены дома, сложенные из толстых бревен, как будто дышали, когда по ним ударяли особенно сильные порывы урагана, пробравшиеся к жилью между горных склонов.
В помещении было темно. Ингви, расположившись за столом, писал. Свеча на столе подрагивала в такт завываниям бури, оранжевый круг смещался по столешнице, тени метались по углам. Семья хозяина убралась на кухню. Не то, чтобы мокрогорцев смущало пребывание на их ферме короля – таким способом они демонстрировали уважение к гостю, дескать они понимают, какие важные дела бывают у его величества и изо всех сил стараются не помешать.
Солдаты спали, пользуясь случаем. Никлис пошел поболтать с хозяином… Зато Ннаонне было скучно. Она слонялась по комнате, заглядывала в темные углы, пыталась рассмотреть хоть что-то сквозь мутное окошко, но видела разве что потоки дождевой воды, стекающей по стенам.
– Что пишешь? – поинтересовалась девушка, подсаживаясь к столу.
– Да всякое, – пробурчал Ингви, старательно покрывая клочки пергамента убористыми строками. – Мертенку в основном распоряжения. Эх, столько всего в голове скопилось, думал, сам буду помаленьку разгребать… Знаешь, думал как: вот придет весна, займусь тем, займусь этим… Ничего, зато канцлеру скучать не придется.
Ингви снова углубился в писанину.
– А теперь чего пишешь?.. – протянула вампиресса, водя пальцем по колеблющейся поверхности пузыря.
– А теперь – графьям. Чтобы не расслаблялись в мое отсутствие. Фильку инструктирую, пусть своим в головы вбивает серьезность.
– Как это?
– Честно говоря, не представляю. Ну, может, они сядут в кружок и попросят Мать Гунгиллу, чтоб серьезности ниспослала хоть чуточку… Кроме великой богини, наверное, никому не под силу подобное чудо сотворить… Ну а Кендагу – дела посерьезней. Гонзорскую границу держать. Эх, как же они без меня-то?…
– Ничего! Справятся.
Ннаонне было по-прежнему скучно. Она стала возить пальцем по подоконнику, вытягивая просочившиеся внутрь капли в замысловатый узор.
– Я тоже думаю, что справятся… – вздохнул Ингви. – Но все же как-то… По-моему, светлей стало, нет?
Ннаонна снова вгляделась в мутную пелену.
– Нет, показалось. Точно – неделю будет лить теперь!
Непогода длилась пять дней. Ветер волок тучи, рвал в клочья о скалистые пики, швырял с размаху на покатые склоны невысоких гор… Тучи разбивались от этих ударов, стекали селевыми потоками в долины. Звонкие прозрачные ручейки, которые бойко журчали в расселинах, теперь обратились в грозно ревущие потоки… Между тем, к северу от Мокрых гор как ни в чем не бывало светило солнышко, тихо сходили снега, весна вступала в свои права.
На седьмой день ожидание закончилось – прибыл конвой из Альды. Карикан лукаво улыбался и непрерывно шутил – похоже, волновался. Аньг блаженно жмурился под солнечными лучами, он как обычно был всем доволен и ничему не удивлялся. Тонвер с Дунтом держались скромненько, как и подобает смиренным слугам Гилфинга Пресветлого… Пестрая компания!
