Перед сном Сапфо решила навестить бедняжку Сандру, вот уже которую ночь страдающую бессонницей. Может быть, подруга согласится хотя бы немного поесть?
Сапфо взяла киаф – небольшую вазу с одной длинной ручкой, до краев наполненную медом, завернула в салфетку свежеиспеченного хлеба. Ведь если мед в нужных пропорциях смешать с водой и добавить в напиток чуть-чуть вина, получается прекрасное успокоительное средство. Неслышно, на цыпочках Сапфо вошла в комнату подруги, но сразу поняла, что та снова не спит.
Несмотря на потушенные светильники, в комнате было светло от лунного света, проникавшего через распахнутые настежь окна.
Сандра сидела на своем ложе, обхватив руками колени, и неотрывно смотрела на ночное небо.
Если бы в подобной позе Сапфо застала Дидамию, то ее бы это нисколько не обеспокоило: Дидамия интересовалась всеми астрономическими открытиями афинских и вавилонских ученых и нередко, напрягая свой деятельный, пытливый ум, старалась тоже отыскать на небе какое-либо новое созвездие или планету.
Но во взгляде Сандры, повернувшей к окну свое узкое лицо с черными, гладко зачесанными назад волосами, было что-то звериное, волчье. В нем прочитывалась такая неизбывная, жуткая тоска, что Сапфо невольно внутренне содрогнулась.
Боги, каких призраков видит сейчас ее подруга, глядя на лунный диск? Вглядывается ли она мысленно в прошлое или в неизбежное будущее? Да и зачем знать человеку то, что, наверное, нарочно, для его же спокойствия, до поры до времени скрыто плотной завесой неведения?
– Ты не проголодалась? – тихо спросила Сапфо.
Сандра вздрогнула, но тут же очнулась от своего оцепенения.
– Нет, – качнула она точеной, гордо посаженной головой, и Сапфо с облегчением узнала в своей подруге прежние, любимые черты – теперь она была снова близко, совсем рядом и даже улыбалась в темноте. – Я знала, что ты придешь. Спасибо, о, спасибо тебе, Псаффа…
Сандра с первого дня придумала для Сапфо свое собственное имя – Псаффа и всегда только так называла старшую подругу. Больше она почти ни с кем не общалась в школе – только с Сапфо. Они были чем-то похожи, как две противоположности: одна разговаривала с небесами светлыми, радостными стихами, другая – печальными прозрениями и заклинаниями.
– Тебе следует выпить медового напитка и постараться уснуть, – сказала Сапфо.
– Я не могу спать. Меня начинают мучить кошмары… какие-то злые духи.
Через открытое окно из сада доносился запах какой-то ароматной травы. Особенно сильным он становился после полуночи, а днем словно терялся среди благоухания других цветов и трав.
Сапфо все время забывала узнать у Дидамии: как по-научному зовется эта таинственная трава, которую в народе называют дурманкой? Она чем-то напоминает загадочную, закрытую от людей душу Сандры… Эта женщина смотрела на мир темными, слегка подслеповатыми глазами прорицательницы и видела то, что было скрыто от всех остальных. Между собой подруги называли взгляд Сандры «тяжелым, как камень» или даже «медузогоргонным». Даже от ее волос сейчас исходил запах горьковато дурманящей травы.
– …А так – я пытаюсь представить себя песчинкой на дне твоего океана, Псаффа, – негромко продолжала Сандра. – И мне сразу становится спокойней. Я вспоминаю твои песни… Люди будут их помнить и через сто, и через тысячи лет, а все наши имена исчезнут… провалятся в Тартар!
За окном громко стрекотали цикады, незаметно примешиваясь к разговору двух женщин.
