Горчаков вздохнул, наперёд зная, как важно сразу сбить спесь:
– Разберёмся. Вы за товар уже заплатили?
Покупательница взметнула брови и гневно поджала губы, но её несостоявшуюся речь прервал шум в подсобке. Хозяин шмыгнул в проём и сдавленно охнул, отступая. Между ящиками высунулась лохматая голова молодой девушки, а затем и вся она, перемещаясь на четвереньках, выскользнула в проход. Ноздри её дрожали, а огромные зрачки цепко выхватывали застывшие фигуры – девушка ещё раз принюхалась и лизнула яблоко, призывно лежащее поверх целой горы таких же идеальных собратьев.
Хозяин зажал рот рукой, а девушка легко вскочила и встала вплотную, почти соприкасаясь носами.
– М-маша… Ты?..
– Скучал? – неожиданно мелодично протянула девушка, чуть отведя локти и щёлкнув пальцами.
Хозяин, основательный немолодой мужчина с обручальным кольцом, вяло шевельнулся и начал оседать по стенке.
– Ну-ну, полегче. Не надо драмы, – девушка всем телом повернулась к посетителям и глазами показала на дверь, – а вы пошли вон. Быстро.
Горчаков почувствовал, как холодная капля течёт по спине и как шумно задышала испуганная клиентка, а потом пулей вылетела из магазина.
– Что здесь происходит? – голос его резко сел, но участковый плавно переместил кисть к кобуре, мысленно гадая, прыгнет ли девушка и что он будет делать, если да.
– Смелый? Похвально! – девушка смешно дёрнула головой, как и та, на дереве, по-птичьи. – Но я проблем не хочу. Шёл бы ты, дядечка, откуда пришёл.
Хозяин наконец забулькал и внятно произнёс:
– Маша. Прости, я не хотел… Прости меня.
– Что, пригорело? – презрительно скривилась Маша, вдруг превратившись почти в обычную девушку, только в грязной одежде и злую.
– Я всё отдам, клянусь. Расплачусь за всё.
– Ага. Конечно, – девушка осмотрела себя, – только шнурки погладим. Ты на мне ездил, эксплуататор фигов, так теперь моя очередь, – Маша опять уставилась на Горчакова глубокими серыми глазищами, – Чего ждём? Особого приглашения? Этот хмырь надо мной измывался почём зря, зато теперь мы с ним потолкуем по душам. Если ты, полиция, волнуешься за население, так не боись. Жить будет. Уйди, а?
– Всё нормально, – подал голос хозяин, вытирая рукавом выступивший пот, – мы сами разберёмся.
Горчаков хотел ещё допросить его, но под тяжёлым взглядом девушки вдруг растерялся, как ребёнок, еле справляясь с накатившей волной – желание выйти за дверь буквально толкало изнутри. Он послушался и с облегчением втянул прохладный уличный воздух.
Собака радостно завиляла и подняла голову, оценивая настрой Горчакова. Тот растерянно тёр висок и осмысливал, почему он только что безропотно и трусливо покинул место, где могло произойти бог знает что.
– Что же ты, дружище, не почуяла чужака? – Горчаков обернулся и всмотрелся в зеркальную поверхность витрины, скрывающей развитие событий. – Там девчонка из этих… Которые по деревьям скачут.
Собака приглушённо тявкнула, когда он собрался толкнуть тяжёлое стекло, и мягко оттёрла мужчину от дверей.
– Не хочешь пускать? – Горчаков попытался обойти препятствие, но та очень культурно обнажила клыки и явственно зарычала. – Так, я не понял. Это сейчас что было?
Наконец стряхнув наваждение, Андрей Горчаков смерил глазами обнаглевшую дворняжку и зло топнул ногой, но чуть не столкнулся с массивной дверью, вылетевшей навстречу. Хозяин магазинчика, взъерошенный и со съехавшей на бок курткой, выскочил на тротуар и с остервенением зачесал ладони.
