– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Алла. – Точно бывал там раньше…
– Да, бывал, когда Лизу искали. Она ведь именно туда и отправилась в свою последнюю фольклорную экспедицию. Был конец мая. Большая вода. Видели, как она оступилась на переправе, упала, даже рюкзак не успела сбросить. И понесло. Но тело так и не нашли…
На станции Черемшанка в вагон вошли новые пассажиры. За столик сбоку сели два молодых человека, тоже с рюкзаками, в резиновых сапогах и непромокаемых куртках. Прозвучали несколько реплик на чужом языке. Парни достали еду, принесли чай. Алексей смотрел в окно. Алла углубилась в чтение книги. Князев украдкой смотрел на соседей, вслушивался в их разговор, пытаясь определить, кто они по национальности. И вдруг прозвучало слово Будда. Сергей от него даже вздрогнул. Он впился взглядом в монголоидные лица попутчиков, они почувствовали этот взгляд, одновременно посмотрели на русского.
– Вы алтайцы? – спросил Князев.
Молчание.
– На каком языке вы говорите? – снова спросил журналист.
– Ойрат, – ответил тот, что на вид был старше.
– О, я понял! – воскликнул Сергей. – Ойрат – это алтайцы, калмыки, джунгары, в общем, монголы. Но как вы здесь оказались? Куда путь держите?
Попутчики сделали вид, что не поняли вопросов, сославшись на плохое знание русского языка.
– Я слышал слово Будда, – не унимался Князев. – Вы поклоняетесь Будде?
Этот вопрос привел парней в еще большее замешательство. Они засмеялись, но смех этот был нервический, а потом быстро убрали со стола остатки еды и легли на свои полки, как бы демонстрируя всем своим видом, что всякое общение с ними закончилось.
В Риддере, выйдя из вагона, Князев увидел настороженный взгляд бывших соседей по купе. Заметила это и Алла:
– Не к добру это, – сказала она, показывая на ойратов, которых встречала женщина в кожаном костюме и байкерском шлеме. Она неподвижно сидела за рулем мотоцикла с коляской. Лица ее не было видно, но Князеву показалось, что она как-то особенно внимательно посмотрела на него и Аллу. Но едва ойраты заняли свои места на мотоцикле, как взревел двигатель, и все трое умчались, оставляя за собой густое облако дыма и пыли.
– Просто фурия на колесах! – восторженно воскликнул Князев.
Алла почему-то помрачнела.
К вечеру на 41-ом километре от Риддера «Нива» с членами экспедиции остановилась на обрывистом берегу Черной Убы. Мост через реку повредил паводок, на машинах по нему уже не ездили, а пешком ходили. Здесь же охотники за приключениями встретили молодого путника. 25-летний Аникей Трофимов стоял возле моста и в раздумье чесал затылок.
– Что, дальше не проехать? – спросил Князев, выпрыгивая из машины.
– Никак, – отметил паренек. – Второй год живем без моста. Только пешком да на мотоцикле. Вода прибывает, страшно идти в одиночку. А вам далеко?
– До Гусляковки.
– Мне до Ермолаевки, там у меня поселье. Недавно купил. Рубленый дом. Баня. Сарайчик. А еще пасека, омшаник. Место хорошее. Можно разводить скотину, выращивать картофель, косить сено.
Выгрузив из машины рюкзаки, друзья проводили «Ниву» в обратный путь и остались на берегу реки. Было решено переночевать здесь, чтобы рано утром, пока не прибыла вода, перейти по мосту на противоположный берег. Поставили палатки, развели костер. К чаю Аникей достал из мешка мед и пергу (цветочную пыльцу).
– Мост разрушился во время большой воды два года назад, – нараспев говорил Трофимов. – Теперь никто не рискует ходить по нему в одиночку. Опасно. А ведь по ту сторону остались деревушки Восьмое Марта и Ермолаевка, а еще десяток поселий и пасек.
