Случилось это на маленькой пирушке в честь дня рождения главврача. Половину вечера Яна тщательно скрывала свой интерес к красивой паре, танцующей и доверительно беседующей неподалеку. Она заставила себя отвернуться и сосредоточиться на рассказе милой пожилой женщины – офтальмолога, когда знакомый мужской голос заставил ее затрепетать:
– Потанцуем?
Она смогла лишь кивнуть и постаралась не дрожать, когда Виталик предложил ей руку. Во время танца Яна не могла заставить себя посмотреть ему в лицо и напряженно гипнотизировала воротник голубой рубашки. Мужчина нежно и как-то осторожно обнимал ее за талию, Синичке же хотелось прижаться щекой к его груди. Ее тело напряженно двигалось в такт музыке, а в ушах бился пульс.
Яна понимала, что если она собирается понравиться Дубовскому как женщина, то должна вести себя совершенно иначе, но ничего не получалось. Девушка чувствовала себя долговязой, некрасивой, неуклюжей и уверенной в том, что Виталик видит ее такой же. Она не понимала одного: почему он пригласил ее на танец? Наверное, из элементарной вежливости или, что еще хуже, из жалости.
– Ну как? – нетерпеливо поинтересовалась Виктория, когда Яна оказалась рядом с подругой, а Дубовский отправился за лимонадом.
– Ты о чем? – пролепетала Синичка, переводя дыхание.
– Рассказывай. Я хочу знать каждое слово, которое он тебе сказал.
– Кто? Виталик? Мы не разговаривали, – Яна подозрительно покосилась на Вику. – А что, должны были?
– Конечно! Я сделала это для тебя.
– Что сделала? – подсознание подсказывало, что лучше этого не знать, но она уже спросила.
– Я рассказала ему все.
– Господи!
– Что ты влюблена в него, страдаешь по нему. Пусть знает. Ты не собираешься меня благодарить?
Яне захотелось задушить подругу. Она чувствовала себя ужасно и не знала, как теперь сможет разговаривать с Виталиком. Впервые ее слова, обращенные к Виктории, прозвучали резко.
– Ты не имела права решать за меня, говорить Дубовскому о моих чувствах или нет. Настоящие подруги так не поступают. Если он ко мне равнодушен, я лучше отступлюсь.
С этого дня Яна отдалилась от Виктории, хотя та делала вид, что ничего особенного не произошло, и при встрече разговаривала с ней в привычной для себя манере. Синичка лишь терпела пустую болтовню, а на глаза Дубовскому вообще старалась не попадаться.
Постепенно боль от предательства Виктории притупилась. Жизнь Яны вошла в прежнюю колею. Белокурая бестия Спинель с помощью мыслимых и немыслимых ухищрений, мило покаявшись в грехах, сумела уговорить девушку возобновить приятельские отношения, но сегодняшний телефонный разговор стал солью для незаживших ран.
Яна жалела о своем добросердечии, но в то же время понимала: Виталик – не ее парень и даже не близкий друг. Виктория вполне могла претендовать на его чувства. Значит Яна должна смириться с выбором мужчины и пожелать подруге счастья.
Хотя ни сердце ни разум не желали с этим мириться.
Следующий день выдался ясным, хотя и прохладным. Где-то среди ветвей пока еще голых деревьев веселились неугомонные птицы, приветствуя первые весенние деньки. Снег почти растаял, и на прогалинах появилась молоденькая трава. Потянулись к солнышку нежные бархатистые головки первых цветов – примул.
Яна в коротком пальто в черно-белую клетку, фетровом берете, прикрывающем густые темно-русые волосы, и в низких сапожках на маленьком каблучке привычным маршрутом двигалась в сторону больницы. Она пыталась отвлечься от гнетущих мыслей, любуясь просыпавшейся природой и немногими прогуливавшимися по дорожкам парка прохожими с поводками в руках.
