Люди вокруг сочувственно зароптали.
– За-па-мя-то-вал, – разрывая слово, словно пробуя его на вкус, повторил староста. – Ну-ну, пусть так. А откуда ты идёшь, поди, тоже запамятовал?
– Запамятовал, господин староста, – вздыхая, кивнул человек.
– Ну-ну, – староста обернулся на своих людей, хмыкнул. – Кхм, что скажете, селяне?
Селяне, к которым обратился староста, не понимая, что он от них хочет услышать, моргали в ответ. Староста хмыкнул, ухмыльнулся, повернулся к чужаку.
– Не иначе как вчера, видели мы тебя во-о-он на той горе, – хитро прищурившись, он указал в сторону, откуда пришёл человек. – Восседал ты там долго, как птах одинокий да гордый. Или, скажешь, это был не ты?
– Не скажу… я это был…
– Что ж ты тогда, тумана нам гонишь? Не знаю, кто… Не знаю, откуда… – глаза старосты хищно сверкнули. – Зато я знаю! Пришёл ты к нам из-за гор, а, значится, из земель поганых!
Староста бросил ликующий взгляд на жителей деревни. Те ахнули, отшатнулись, выпятили перед собой оружие.
– А это, значится, есть ты шпиён моркордовский! – продолжал староста. – И ждёт тебя смерть поганая! – пригвоздил он, подняв указательный палец.
Человек замотал головой.
– Какой я шпион, что Вы… я не обманываю Вас… зачем мне это? Я действительно не помню, откуда иду… кто я… Ничего не помню… – он вскинул перед собой руки, останавливая возражения старосты, моля о том, чтобы ему позволили договорить. – Я очнулся вчера вечером в горах. Ужас сковал мои члены, от осознания моего положения. Тогда пронзило меня видение: как иду я через пустыню, изнывая от палящего солнца.
Взгляды деревенских потеплели, лица их разгладились.
– Видение, говоришь? – староста не поддавался. – А у меня вот какое, значится, видение. Если бы я верил всякому проходимцу, что приходит оттуда, – он мотнул головой в сторону гор, – не быть бы мне живу уже давно. Да и всех нас тут не раз и не два уже порешили бы. Вусмерть! Правду я говорю, люди?
– Правду… оно конечно… истину говоришь, Альдест…
– Ну, а коли так, – староста, кивнул тем двоим, что привели чужака, – вяжите его. Поведём к барону, на суд.
Человек хотел ещё возразить, сказать, что он не угроза им, что нет нужды связывать его. Не успел. Свет резко потух в его глазах.
Очнулся он быстро. Острая боль в затылке заставила руку потянуться к ушибленному месту. Не получилось. Руки крепко связаны за спиной.
«Надо было довериться предчувствию и идти сразу в город, там легче было бы затеряться», – в сердцах упрекнул он себя, морщась от боли.
Пошевелил ногами. Связаны. Открыл глаза. Жители деревни стояли вокруг него, ждали, когда он очнётся.
– Очухался! – радостно улыбнулся староста. – А мы уже было подумали, что слишком сильно приложили тебя и ты того, окочурился. А ну не рыпайся, – прошипел он, заметив, что пленник пытается вырваться из пут.
Человек затих, перестал проверять верёвки на прочность.
– А может мы его того… утопим? – равнодушно предложил один из деревенских. – Чего со шпионом возиться?
На лице старосты мелькнула тень задумчивости.
– Да ну тебя, Джис, скажешь тоже! – сплюнул он, отмахиваясь от соблазнительной мысли. – Есть закон, ты же знаешь. Мы должны сдать шпиона барону, а он уж решит, как с ним поступить. Хоть утопит, если будет на то его воля. Хоть повесит. Не наше это дело.
Заглушая его слова, по деревне пронёсся шквал ветра. Небо почернело. Над горами разорвалась ослепительная молния. Мощный, оглушающий грохот сотряс землю. Люди застыли на месте, заворожено глядя, как с гор медленно плывут тяжёлые тучи. В загоне дико заржали лошади, заревели коровы. Деревня погрузилась во мрак.
