Ещё до того, как спуститься по лестнице, они условились, что пойдут все вместе. А как вы думали? Они же не герои готического романа, чтобы разбрестись и затеряться в лабиринтах коридоров, навсегда исчезая по одному, и оставляя своих товарищей в ужасе и неведении. Идти нужно было только вместе.
В каютах царил бардак. Люди покидали судно в спешке – теперь это было видно совершенно ясно. Мануш протянул было руку, чтобы «позаимствовать», как он любил говорить, жемчужные бусы – но так ничего и не взял.
Товарищи воззрились на него с удивлением.
– Если этот корабль прибрал Морской Дьявол, то взять с него что угодно – значит навлечь на себя проклятие. Дьявол – король воров. Он всегда найдёт способ вернуть себе своё, и, будь уверен, тебе этот способ придётся не по душе.
С «Морского облака» они так ничего и не взяли. Сэм тоскливо смотрел на книги по навигации в капитанской каюте. Добротные, толстые, с картинками и схемами. Он о таких и мечтать не смел. Сэм осторожно взял один из томов с полки. Присел в уютное кресло всего на минуточку. И погрузился в чтение.
Беспечный Танцор осторожно потрогал маленькую изящную лютню, висящую на стене в обеденном зале. Она была изукрашена сложной резьбой, а струны переливались медленным лунным сиянием. Лютня издала тихий тревожный звук, будто всхлипнула. Танцор смутился и отдёрнул пальцы. Рядом с лютней на стене висел портрет – девушка в газовом бело-розовом платье. Тонкая, вытянутая в струнку, поднявшая руки в балетном па. Юноша залюбовался этим неземным образом.
Мануш развалился на кровати. Каюта, судя по всему, принадлежала богатой даме. Мягкие перины, шёлковые простыни, запах духов и пудры. Все это убаюкивало и успокаивало. В зубах у рома была неизменная трубка – давно погасшая. Он даже не заметил, как сон укрыл его мягким покрывалом, а трубка упала на подушку рядом с нечёсаной бородой.
Да, экипаж «Морского конька» разделился. И погрузился в странное оцепенение. Минутная стрелка делала круг за кругом, но матросы не замечали времени. Каждый из них был увлечён чем-то своим – тем, чего ему не хватало.
Кайса делает многозначительную паузу. Сегодня ночью ей немного легче – она сидит на палубе, завёрнутая в одеяло, облокотившись о фальшборт.
– Вот любишь ты нагнетать, – первый помощник сверяет курс по компасу и звёздам. Он один умеет это делать.
– Хлебом не корми – дай понагнетать, – соглашается девушка. – Но таков жанр. Вы хотите, вообще, остросюжетности или нет?
– А можно её как-нибудь избежать? – Нильс стоит у рулевого колеса. Его поза выдаёт десятилетия в балетных классах – правая нога отставлена далеко в сторону, спина ровная, ладони легко лежат на деревянных рукоятках. – Ночь и так темна, страшна и голодна.
– Голодна – самое тревожное. – Миклош укладывает плотными кругами толстенную верёвку. Его босые пятки так и сверкают, когда он проходится ими по новому пеньковому завитку, вдавливая его в разрастающийся на палубе верёвочный круг.
– Ладно, – вздыхает рассказчица. – Сегодня обойдёмся без трюма, полного крови, и мёртвых матросов, поднимающихся из глубины. Даже без бледных детских лиц, глядящих из зеркал. Вы хоть представляете, на какие жертвы я ради вас иду?!
– Премного благодарны вам, добрая госпожа, – Нильс приподнимает невидимую шляпу и отвешивает поклон.
Никто не знает, как долго продлилось бы это странное состояние, если бы корабль снова не сотряс стон. «Морское облако» заходило из стороны в сторону, и на этот раз так сильно, что хрустальные люстры закачались под потолком, и фарфоровая посуда на столах обеденного зала опасно заскользила к краю. Экипаж «Морского конька» немедленно пришёл в себя.
