Весна 45-го года! - страница 12

– Это уже два вопроса, лейтенант, – заметил я, – но отвечу. Этот объект, если он там есть, действительно находится на территории, контролируемой союзниками. Но его местоположение неизвестно, а, может, его там вообще нет. Это нам и предстоит выяснить. Действовать нам на этой территории придется на свой страх и риск. Теоретически частей союзников там быть не должно. Они были отведены на границу западного санитарного кордона. Но при контакте никаких столкновений.

– Еще вопросы?

– Вопросов нет, – закончил я.

– Теперь всем спать, подъем в три утра. В шесть мы уже должны быть в районе Санкт-Пельтена.

2 июня 1945 года

5:30 утра. Где-то над Австрией

Несмотря на то, что внизу стояла довольно теплая весна, на борту транспортного Ли-2 было холодно.

Особенно это было заметно по профессору, который стучал зубами не то от холода, не то от страха. Он качался взад-вперед, уцепившись обеими руками за лямки парашюта и стуча зубами, повторял одну и ту же фразу, которую я не мог расслышать из-за шума двигателей, но четко читал ее по его артикуляции, – «Господи, помоги».

Из кабины пилотов в очередной раз вышел штурман и, нагнувшись ко мне, произнес: – пять минут до точки.

– Почему так рано? – спросил я.

– Мы попали в попутный атмосферный поток, – объяснил он.

Я одобрительно кивнул и жестом показал всем приготовиться. Затем подтянул к себе сидящего рядом старшину и попросил его: – Гаврилов, приглядите за профессором. Это для него первый прыжок в жизни.

– Сделаем в лучшем виде, товарищ майор, – ответил старшина и пересел на противоположную сторону поближе к профессору.

Через несколько минут над дверью в кабину пилотов загорелась лампа, и штурман открыл дверь.

Первым, как ни в чем не бывало, в открытую дверь шагнул Коршунов, а за ним последовали остальные бойцы его группы.

Гаврилов за шкирку поставил на ноги вспотевшего от страха профессора и фактически пинком выкинул его навстречу поднимающемуся над Австрией солнцу. И сам незамедлительно последовал прямо за ним.

Я осмотрел пустой салон, и, показав штурману знак отлично, покинул салон последним.

Несмотря на то, что раньше мне уже с десяток раз приходилось прыгать с парашютом, меня закружил сильный попутный ветер, и я чуть не потерял сознание. Собравшись с силами, я дернул кольцо, и меня тут же швырнула вверх сила раскрывшегося над моей головой купола.

Придя в себя, я попытался сориентироваться и сквозь редкие, проносящиеся мимо рваные облака, заметил планирующие к югу шесть белоснежных куполов. Остальные оказались немного в стороне, и, когда до земли оставалось чуть более пятисот метров я понял, что их сносит в сторону лесного массива, туда же, куда и меня.

В следующее мгновение деревья оказались уже совсем рядом, и мой парашют, цепляясь за ветки деревьев, остановился метрах в пяти от земли.

Я крепко приложился плечом о ствол дуба, на котором повис, и, крутясь из стороны в сторону, попытался оглядеться, чтобы понять, как мне отсюда выбраться.

Я раскачался и, зацепившись за большую ветку, залез по ней на широкое разветвление, где смог достаточно удобно устроиться, чтобы обрезать стропы парашюта.

Когда я спустился вниз, потирая ушибленное плечо, в мою сторону уже бежали два казачка, следом за которыми шел старшина Гаврилов.

– Где профессор Миллер? – спросил я, когда они подошли.

Гаврилов пожал плечами: – Не знаю, товарищ майор. Я только видел, что парашют у него раскрылся.