Чтобы прервать этот бесполезный разговор, я подошел к портрету и, сняв его, перевернул и бросил на пол.
Женщина на секунду замолчала, и ее взгляд переключился на меня.
И в следующее мгновение она завела новую пластинку, – нихт СС, нихт СС!
– Это фрау Гретта, – разогнулся профессор, – весь этот дом когда-то принадлежал ее отцу.
– Сколько ей? – спросил я.
– Должно быть, не меньше восьмидесяти лет, – ответил профессор.
– И что вы у нее хотели узнать? – удивился я его наивности, – она, похоже, давно уже не в себе.
– Я надеялся узнать, что стало с мамой, – ответил профессор.
В этот момент в дверях появился генерал, – какого хрена у вас тут происходит!
– Вы охренели, гражданин Миллер?! – кипел генерал. – Хотите меня под трибунал подвести?
За генералом в комнату вошел лейтенант, которому тоже досталось на пироги, – а ты, лейтенант! Что у вас там за немец?
– Виноват, товарищ генерал-майор, – повел бровями Капитонов, – так он отсюда из окошка сиганул.
– Разрешите, я все объясню, – загородил я профессора.
Генерал, тяжело вздохнув и вытирая со лба пот, молча махнул мне следовать за ним, а я в свою очередь кивком головы приказал лейтенанту охранять профессора.
– Есть! – с полтычка понял меня Капитонов и закрыл за нами с генералом двери на кухню.
Понимая важность нашей миссии и не желая терять профессора из-за его глупой ностальгии, я пошел на должностное преступление и просто соврал генералу. Я наговорил кучу бреда о том, что профессор заметил немчуренка, который целился в грузовик и, желая обезвредить его, выскочил из грузовика и загнал его в этот дом. Ну а дальше уже подоспел и я с пластунами.
Поверил ли генерал-майор в мое сочинение или нет, я не знаю, только он слегка улыбнулся и приказал мне сдать немчуренка патрулю и возвращаться обратно в машину.
Когда мы с генералом вышли с кухни, я встретился взглядом с профессором, и он понял, что всей правды генералу я не рассказал.
С тех пор, как мне кажется, он стал мне доверять гораздо больше.
А я больше нигде не упоминал, что случилось по дороге на Темпельхоф, да и пластунам приказал рот не раскрывать.
На аэродроме нас уже ждали. Студ затормозил возле дальних ангаров и генерал, как заправский парашютист, зависнув на подножке, спрыгнул на бетон, не дожидаясь полной остановки грузовика.
– За мной, – приказал он, и мы, подчиняясь, пошли за ним в сторону большого ангара, над которым была натянута маскировочная сеть.
Сержант, находившийся в охранении, поприветствовал его и, пропустив нас всех во внутрь, закрыл дверь.
– Это лейтенант Коршунов из моей воздушно-десантной дивизии и его ребята, – показал генерал на человека в маскировочном халате, стоящего возле стола, поверх которого была расстелена огромная карта Австрии.
– Восемь человек! – акцентировал генерал, – все, что осталось от моей воздушно-десантной дивизии.
Он остановился и, глядя мне в глаза, добавил, – за всю войну я не потерял столько людей, сколько за последние две недели от этой заразы! Ты понимаешь, майор, почему это задание для меня так важно и важно для них?
– У них тоже иммунитет? – спросил профессор.
– Да, – ответил генерал, – или вы думаете, я пошлю людей на верную смерть?
Он достал из кармана портсигар и закурил, – одно дело против врага, там все понятно. Но здесь! Только тех, кто не боится этой дряни.
– Коршунов! – окрикнул он лейтенанта.
– Стройся! – прокричал лейтенант, и со всех углов ангара тут же собрались семеро десантников, которые выстроились перед нами в шеренгу.
