Гжельские районы мне напоминали ебучую Дубовую рощу. Подняв с колен голову, я заметил валяющуюся женщину. Она лежала в грязной канаве возле платформы. Рядом с ней стояли сумки. Нас это привлекло, и мы пошли на разведку, а точнее примитивную махинацию. Пройдя мимо, увидели бутылку водяры. Мы не решились её брать, так как повсюду толпились бесполезные людишки, которые могли запалить воровство. Прекрасно осознавая, что мы тоже люди, всё равно отделяли себя от них, так как могли выпить гораздо больше, чем умещалось в их желудке. Дождавшись электричку, они начали ломиться в переполненные различным живым мусором вагоны, огрызаясь на любое слово и матерясь, словно все они звери.
Мы все дрожали от нетерпения, так как пьяная могла в любой момент проснуться, и наш план похищения пузыря мог провалиться. Проводив взглядом уезжающую электричку, я схватил бутылку и, спрятав её в рукаве, побежал. Когда мы были в безопасности, то «Друг» (так называлась водка), довольно гладко скользила по пропитому горлу. Нам было наплевать, что не было закуски и запивки. Единственное, что имело смысл – это догнаться. Поэтому мы немедля охерачили пятьсот грамм примерно за десять минут. В животе появилось необыкновенно ощущение комфорта.
Мы решили вернуться к пьянющей незнакомке, у которой подрезали пузырь, и посмотреть что интересного у неё в карманах. Порывшись, не нашли ничего интересного, кроме полтинника, который довольно быстро превратился в две бутылки за двадцать пять. Промочив горлышко горькой, сели в электричку, державшую путь в мёртвую неизвестность, но нам было на неё насрать, поэтому было решено выйти в «Люберцах». Но до них было ещё далеко…
Когда мы ловили запоздавший приход и недовольные взгляды пассажиров, которым не нравился едкий запах палёной водки, исходивший из наших дыхательных путей, в вагон зашёл наш общий знакомый. Колян торговал мороженым. Увидев нас, заулыбался, тем же ответили и мы. У нас осталось ещё один начатый пузырь, и мы предложили ему. Сначала Колян отнекивался, аргументируя это тем, что не пьёт на работе, но мы всё же его уговорили. Допив бутылку, в наших глазах отразились три бутылки «Клинского». Откуда они взялись в сумке для мороженого, нам не было ясно, но мы плевали на это и просто пили. Пиво – не вино, но после водки всё равно.
Стоя в тамбуре, моему другу захотелось обоссаться. Так как электричка была переполнена, ему пришлось ждать остановки, тем более что жирные дяди с тётями своими заплывшими целлюлитом задницами упирались в орган, через который планировалось совершить мочеиспускание. Когда пришёл долгожданный хмель, мы расползались, как коровы на льду. К тому времени Коля свалил. Как и хотели, вышли в «Люберцах» и мой друг, словно молодой сайгак, поскакал к стенке. Извлекая из ширинки пенис, он начал пысать: Мощный поток лился, словно из-под крана, образуя нецензурные звуки и пятна дымящейся химической смеси. Я не сразу понял, что эта стена оказалась палаткой, в которой продавались газеты и журналы, и ссал он не куда-нибудь, а именно в окошко. Охуевшая продавщица глупыми глазами, спрятанными под очками с трёхсантиметровой линзой, наблюдала за процессом. Абсолютно прозрачная струя лилась на прилавок, стекая на коленки продавщицы. Я решил сообщить другу, что он ссыт прямо в окно. Он не сразу мне поверил, но когда нагнулся, то действительно увидел девушку, ошарашено пялившуюся на писающий член.
