Весна сменяет зиму - страница 45

Китти оттащили в сторону и настоятельно попросили успокоиться. Зит вытер кровь с лица рукавом и сплюнул в сторону. Выхватил он не слабых тумаков от девчонки и мысленно материл её. А неразбериха в колоне быстро прошла, и через пару минут все солдаты уже маршировали далее, топча размокшую, словно каша, землю.

Прошла ночь. Наступило утро. Солнце лениво, словно не желая появляться в этом жестоком мире, выползло из-за горизонта. Её лучи падали на землю особо не грея, чувствовалось приближение прохладной осени. Муринские солдаты уже начинали верить в то, что к первым снегам они уже будут дома, не смотря на то, что наступление ещё даже не началось. За ночь в Ирк прибыло четыре колоны, более двадцати тысяч солдат. Именно солдат, а не заключённых либо добровольцев. Каждый воин был хорошо вооружён и тепло одет. И каждый верил в скорую победу, каждый был готов пожертвовать собой ради этой победы.

Солдаты были настолько озлоблены на врага, что им не нужно было никакого стимула, они просто хотели мстить, убивать, уничтожать ненавистного врага. Они не хотели чувствовать ни сострадания, ни жалости к медивам, которые вторглись в их страну и убивали их сограждан. Теперь в глазах виделась лишь горящая столица Гетерского союза. Мурзан добился нужного эффекта. Народ теперь жаждал мести, и готов был на все, чтобы уничтожить медивское зло.

Решением генерала Тармы, все кто остался в живых при обороне Ирка, были объединены в один батальон получивший номер ноль, так как в муринской армии имелась практика называть наспех сколоченные подразделения такой цифрой до времени его переформирования. Все кто выжил, а это ополченцы, гарнизонные и добровольцы, были объединены под командованием капитана Жемира, который с усмешкой называл своих бойцов шутовским войском, так как военных среди них было не много. Хотя на деле среди корпуса Тармы, только у этих несчастных был опыт ведения настоящей войны. Батальон получил в подарок пайки и несколько ящиков солдатской, горькой настойки, им дали день отдыха и они радостно предались пьяному угару в надежде хоть ненадолго забыть, что видели в эти дни. На следующий день было назначено наступление. Но об этом они не думали. Они праздновали то, что пока живы и могут пить эту горькое пойло, но в этот момент оно была слаще мёда.

На крыше одного из немногих уцелевших в медивских бомбёжках зданий, стояла Китти. Она не пила и не веселилась со всеми остальными, ей хотелось одиночества и тишины, уединения с собой, всё кругом было чужим и страшным, у неё больше не было друзей и даже знакомых, Бран с ротным погибли, и даже её мучительницы с лагеря оставили этот мир. А перед взором Китти раскинулся мёртвый город, который вдоволь насытился человеческой кровью, праздник смерти был коротким, но продуктивным. Всего-то месяц назад жизнь кипела на этих улицах, гудели машины, бежали по своим заботам горожане, теперь же весь город был уничтожен, ни дорог, ни домов, ни людей. Только руины. Только смерть.

«Ну да, что не говори, а медивская авиация работает хорошо, если бы они бомбили нас хоть чуточку подольше, город бы и защищать некому было! Это же надо так! Годами, люди строили эти дома, вкладывали силы и душу, строили скверы, парки. Горожане жили здесь, радовались этой жизни, столько лет, а, правда, сколько лет этому городу? Лет пятьдесят, а может и сто! А тут за пару минут всего этого не стало, просто пшик и нет города, нет этих ста лет истории, ста лет стараний. Не зря говориться ломать легче, чем строить. Сто лет на стройку, пара дней на разрушение».