– Какой еще оброк? – ахнула Тайка.
– Да знамо какой: царский. Радосвету надо своих дружинничков содержать, оружие ковать, хлебом кормить целую ораву. А простому народу оно только в тягость. Теперь новая у царя причуда: зеркала делать повелел, чтобы с Навью воевать. Только, думаю, враки это все и зеркала энти ему для роскоши нужны. Черепицу-то видала на дворце? Во, небось, для того мастеров собирают. А с тех деревень, которые мастера послать не могут, берут пшеницей али овсом для коней. Люди скоро голодать начнут, а он никак не успокоится! – Душица стукнула кулаком по столу.
– Постойте, зеркала царю и правда нужны, чтобы с навью воевать. Иначе с Доброгневой не сладить!
Всю сонливость вмиг как рукой сняло – Тайка аж привстала.
– А ты откуда знаешь?
– Да так… По правде говоря, это мой совет был.
Вольные волкобои притихли. Кое-кто зашушукался, но сестрица-Душица прикринула:
– А ну цыц! – и сама вперила в Тайку внимательный взгляд.
– Ох, чего-то ты недоговариваешь, лиса-краса. С чего бы царю тебя слушаться? У нас свои люди при дворе есть. Так вот что-то тебя никто там не видывал.
– Это потому, что прежде мы с царем только во снах встречались. А теперь моя помощь понадобилась – вот я и иду.
Ох, как хорошо, что она в момент знакомства не ляпнула, кто ее дедушка. Похоже, Радосвета здесь не очень-то любят…
– Хм… – воительница подперла рукой подбородок. – Нешто с Доброгневой воевать собралась?
– Ну, кто-то же должен, – Тайка развела руками.
– Это по-нашему! – обрадовался Соловей. – Мы тут тоже, знаешь ли, собрались потому, что кто-то же должен о простом народе подумать. Царю-то до этого дела нет.
– Он просто не успевает за всем уследить, – Тайке очень хотелось в это верить. – Сперва врага надо победить, а потом всем вместе поговорить.
– Ха! Так он и прислушается, – Мох шмыгнул носом. – Мы для него – никто.
– Прислушается, если я попрошу!
– Обещаешь? – Душица прищурилась.
В ее взгляде Тайке почудился недобрый огонек. Неужели воительница начала догадываться, с кем имеет дело? Если у них шпионы при дворе, то царицу они наверняка видели. А дальше-то их с бабушкой по одному описанию запросто сличить можно: много ли тут чернокосых да темноглазых девиц из Дивнозёрья бегает? Свои-то все белобрысые и остроухие.
Но что поделать: сказала «а», говори и «б».
– Обещаю, – выпалила Тайка. – Только и ты мне тогда дай слово, что вы не будете царю препятствий чинить, пока мы с Доброгневой не поквитаемся. А если помощь ваша понадобится, то с нами против нее воевать пойдете. Мне кажется, это будет честно.
– С вами – это с кем? – Душица закусила губу и, не дожидаясь ответа, добавила: – С царем не пойду, под руку воеводы ни за какие коврижки не встану. А вот ежели с тобой, лиса-краса, – мы согласные.
– Ну хотя бы так, – вздохнула Тайка. – Значит, по рукам?
Вот уж никак не ожидала, что ей придется дедушку еще и с подданными мирить.
– По рукам.
Душица протянула мозолистую ладонь. Ох, ну и хватка у нее! Медвежья!
– Тогда я дам вам знать, если понадобитесь. Пришлю письмо. Читать-то вы, надеюсь, умеете?
– Не «если», а «когда», – Душица еще и тряхнула ее руку для верности. – Нешто думаешь, мы будем в лесу отсиживаться, когда такие дела творятся? Мы же вольные волкобои, а не какие-нибудь хорьки позорные!
– Кстати, а как мы поймем, что письмо от тебя? – Соловей поскреб в затылке. – Мало ли, кто нас обманом заманить захочет? Мы, знаешь ли, во дворце не то чтобы желанные гости. Если придем ватагой, всех вмиг сцапают. Ты уж извини, что сразу не сказали, но за наши головы в Светелграде вообще-то награда назначена.
