Второй раз – три года спустя. Дан Феретти был в столице по каким-то делам и остановился у них проездом.
Катарине он показался донельзя глупым и напыщенным, но выводами с мужем она не поделилась. А когда лет пять тому назад братья поссорились, даже и грустить по этому поводу не стала.
Данов много! А торговых дел, таких, как Дом Лаццо, куда как меньше.
Обойдутся они без Феретти!
Так и вышло. А вот Феретти без них не обошлись, увы.
И сейчас Джакомо честно рассказывал:
– Мой брат запустил поместье до полного разорения. Туда придется вкладывать бешеное количество денег.
Катарина подняла брови. Мол, откуда? С твоих выигрышей? Или как?
Джакомо качнул головой.
– Я этого делать не собираюсь, Кати. Попрошу твоего отца, пусть посоветует грамотного управляющего. Просто не станем брать с крестьян никаких денег следующие лет пять. Или даже десять. Энцо сейчас девять лет… ладно, до его пятнадцатилетия. Пусть поживут спокойно, авось и жирок отрастят. А там посмотрим.
– Я тоже поговорю с отцом, – благосклонно отнеслась к решению мужа Кати. – Тут надо подобрать умного человека, который не станет воровать. А может, захочет потом остаться в Феретти на службе у твоего племянника?
– Не станет воровать – без меры, – уточнил Джакомо, усмехнувшись. Бывают управляющие, которые не воруют. Бывают, наверное. Но почему он ни разу таких не видел?
Супруги переглянулись – и весело заулыбались. Они действительно отлично понимали друг друга.
Любовь? Страсть?
Безусловно, отличные вещи. Только очень часто проходящие. Или вообще проходящие мимо.
А вот дружба, уважение, взаимопонимание могут оставаться надолго. На всю жизнь. И весьма ее облегчить. Если, конечно, приложить усилия. Но супруги были благодарны друг другу и старались.
– Хорошо. С поместьем так и решим. И если ты захочешь что-то туда вложить, дорогой, поговори с отцом. Папа подскажет, что и как будет лучше.
Джакомо кивнул.
– Я пока ничего не планирую, Кати. Но если решусь – обязательно. Лучше твоего отца мне совета не даст никто.
Катарина расцвела в улыбке. И тут же погасила ее. Кстати – не зря. Улыбка ее уродовала так, что страх сказать было. Показывались редкие зубы, самым причудливым образом разбегались бородавки, появлялись морщины…
Что уж там!
В первую брачную ночь Джакомо потушил свет, не только чтобы сберечь стыдливость невесты. В темноте можно себе было хоть что-то представить. И то время для настроя потребовалось…
– А остальные? Я правильно понимаю, что, когда мальчику исполнится пятнадцать…
– Надо будет подобрать ему подходящую невесту и отправить в поместье. Лучше бы такую же умницу, как ты. И с такой же прекрасной душой. Но это очень большая редкость.
Катарина польщенно улыбнулась.
Знал муж, как сделать ей комплимент. Отлично знал. Хвали он ее внешность, не поверила бы.
– Я подумаю. Время пока еще есть.
– Вот и замечательно. Что до эданны Феретти… Катарина, милая, начинай через месяц брать ее с собой в церковь. А до той поры предлагаю распространять слухи, какая она очаровательная, скромная, милая…
– Джакомо?
– Не уверен, что она еще раз выйдет замуж. Но покровителя найдет легко. И тот снимет Фьору Феретти с нашей шеи.
– И ее детей?
Джакомо забавно сморщил нос.
– Вряд ли. Кати, ты приглядись к Мие. Малышка хоть и похожа на мать, но весьма и весьма неглупа. Даже и не знаю, в кого такое чудо уродилось, братец мой тоже умом не отличался…
– В дядюшку? – невинно поддразнила мужа Кати.
