Но тогда у него не было бы Адриана.
Шеррин отошла от двери, сухими губами коснулась щеки мужа. Макс сообразил, что это спектакль для прислуги. Так и есть: Шеррин радостно улыбнулась, а глаза оставались холодными. Встреча любящих сердец после долгой разлуки. Как мило.
Макс честно хотел бы, чтобы это было так. Он до сих пор сильно этого хотел – и знал, что так не было.
– Как ты долетел?
– Не помню. Я спал. Наверное, хорошо. – Он покачал Адриана, млея от теплой тяжести на руках. – Как вы тут без меня жили?
– Вы свободны, Бетти, – холодно сказала Шеррин ему за спину – недогадливая прислуга не уходила, а спектакль играть надоело.
Бедная Бетти затопотала прочь. Шеррин поморщилась.
– Что случилось с Симоной и Аурелией? – поинтересовался Макс.
– Все как обычно. Они не умеют выполнять свои обязанности. Нормальную няню почти невозможно найти.
– Занималась бы воспитанием сама, – предложил Макс.
– Ты же знаешь, что у меня нет времени.
– Конечно.
Шеррин всегда умела показать, как она занята, – хотя ее занятость не могла равняться с графиком Макса. И, тем не менее, она умудрялась поставить все так, что у нее нет времени. Ни на что. Ни на воспитание сына, ни на дом, ни на любовь.
Настроение вдруг испортилось. Макс аккуратно ссадил Адриана на пол, кивнул показавшемуся в дверях Джейкобу и предложил:
– Пойдем разбирать багаж?
– И ты даже не спросишь, как мои дела? – осведомилась Шеррин.
– А ты мне ответишь? – В последний раз, когда Макс спросил, как ее дела, все закончилось разбитой о стенку вазой династии Мин. Или Бин? Нет, мистер Бин – это из другой области. Макс ничего не понимал в вазах.
– Я думала, ты все-таки рискнешь. – Шеррин аккуратно уселась в кресло, положила руки на подлокотники и превратилась в парадное фото английской королевы. А Макс, соответственно, в пейзанина на аудиенции. Королева снисходительно выслушает про неурожай и голодных детей и, может, велит отписать пять золотых из казны. Или порекомендует есть пирожные, если нет хлеба.
– Хорошо. – Максу не хотелось вот так, с порога, ссориться. – Как твои дела?
– Я закончила съемки у Луи и теперь жду предложений. – Она поморщилась. – Но нынче мертвый сезон. Может, у тебя что-нибудь найдется для меня?
– Я спрошу у Валери. – Макс терпеть не мог таких просьб, но Шеррин все-таки его жена и мать его сына. За Адриана он и не такое готов был для нее сделать.
Повод его неусыпной благодарности нетерпеливо потянул Макса за руку.
– А что ты мне привез, пап?
– Сейчас покажу. – В конце концов, с Шеррин можно поговорить и позже. – Увидимся за ужином, дорогая. Или ты тоже хочешь посмотреть, что я тебе привез?
– А ты привез? – неискренне удивилась жена. – Тогда приноси к ужину.
Макс развернулся и вышел, ведя за собой подпрыгивающего от радости и возбуждения Адриана. Иногда Эвершеда так и подмывало притащить с очередных съемок скунса-вонючку и подсунуть его Шеррин в качестве экзотического животного. Только скунса было жалко.
Когда-то все было по-другому. В иной жизни, наверное. Макс, как актер, проживал в год несколько жизней, не считая своей собственной. Собственная иногда терялась за ролями, которые он играл. Раньше его это беспокоило, а потом он привык. Привык, что так и надо, что жена может кинуть в него вазой и промахнуться, что у нее отдельная спальня на другом конце чертовых апартаментов и что они не спали вместе вот уже год. Хотя весь высший свет уверен: супруги нежно и трепетно любят друг друга. Шеррин старалась поддерживать семейную репутацию на высоте.
