Ветер в пустоте - страница 67

– Я не хотел тебя напугать, – медленно произнес он, блеснув золотой фиксой. – Я слышал ваш разговор и решил познакомиться. Я понял, что тебя зовут Николай. Можешь называть меня Филин, – голос его звучал дружелюбно, но мне было не по себе. Я сдержанно поздоровался.

– Ты много говорил про привычки. Хорошо говорил, – Филин выдержал паузу, а затем посмотрел мне точно в глаза. – Я хочу тебя спросить – нашел ли ты свою главную привычку?

– Главную привычку? Что это?

– Вот именно – что это? – вкрадчиво переспросил Филин. – Какая у тебя главная привычка, Николай?

Я не понимал, куда он клонит, хотел спать и начинал заводиться от его тона.

– Я не знаю, – ответил я чуть с нажимом. – Уже поздно и я собирался идти спать. Может, без загадок обойдемся?

– Спать? – Филин посмотрел на меня насмешливо. – А как же ты, Николай, пойдешь спать, если ты еще ни разу не просыпался? Еще крепче хочешь заснуть?

Видимо, у меня был растерянный вид, потому что он улыбнулся.

– Видишь, как оно тут все непонятно, да? А ты говоришь «без загадок», – усмехнулся он.

Со мной давно так никто не говорил. В нашей группе я был одним из вожаков, а он общался со мной как с мальчишкой, и это меня бесило. Мне хотелось ударить его, но что-то меня останавливало. Я объяснял себе, что дело в его возрасте и том, что он друг хозяев, у которых я в гостях.

– Чего вы хотите? – спросил я наконец, с трудом сдерживаясь.

– Это не я, – покачал головой Филин. – Это ты хочешь. Хочешь стать, как ты недавно выразился, лучшей версией себя и для этого ищешь свои привычки. А я просто спрашиваю – знакома ли тебе твоя главная привычка?

– Нет. Не знакома. А вам какое дело, собственно? Можете познакомить? – Я быковато выкатил глаза и посмотрел на него уже с явным наездом.

Он, однако, совершенно спокойно выдержал мой взгляд и молча кивнул.

– Могу. Но пока рано.

– Давайте, знакомьте, – процедил я.

– Это многое изменит, – он сказал это добро и даже с какой-то отеческой заботой, которую я тогда воспринял как слабость и желание соскочить.

– Давайте отвечать за свой базар, – прошипел я.

– Горячий, – улыбнулся он. – Очень горячий.

Затем он чуть наклонил голову набок и вперед, как-то странно глянул на меня исподлобья и замысловато цокнул языком. Я хотел было улыбнуться и понял, что не могу. Меня натурально вморозило в кресло, так что я не мог пошевелиться, хотя все видел и понимал. Слышал, как трещат поленья, храпит товарищ на диване и стучит мое сердце.

Филин подошел ко мне и присел на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне.

– Я знаю, что ты сильный и смелый, Николай. Это хорошо. Но сейчас это будет мешать, понимаешь? Поэтому я тебя ненадолго выключил. Моргни, если слышишь и понимаешь.

Я моргнул и он продолжил.

– Все люди хотят жить лучше, пока не возникает вопрос, будут ли они жить вообще. И вот тогда некоторые из них, далеко не все, узнают, что Жизнь можно не оценивать, а просто ценить…

Николай вдруг остановился и помотал головой.

– Ты чего? Что случилось? Что дальше было? – спросил Сережа.

– Да странное чувство какое-то… – Николай явно был озадачен. – Я давно перестал эту историю рассказывать. Понял, что ни к чему это. А тут вот начал и сейчас снова чувствую – не нужно. Все, что я сказал, – это между нами, ладно?

– Конечно, – кивнул Сережа. – Но ты хотя бы скажи – он тебе привычку твою главную показал?

– Да, показал. И я понял, что вообще не готов не то чтобы менять ее или не дай бог убирать, а даже приближаться к ней. Поэтому вся эта балалайка с привычками отправилась на полку, а я на несколько лет плотно ушел в бизнес за деньгами.