Ветер в пустоте - страница 74

Встречаемся мы с ним, значит, в рестике одном гламурном. Мужик этот выглядит, конечно, эффектно – этакий цыганский барон лет пятидесяти. Сам со мной сидит, а за соседним столиком его свита. Дела мы все быстро порешали, как это обычно у меня бывает. Едим, разговариваем за жизнь. Я вижу, что тип необычный, если не сказать редкий, у меня на них нюх. Пытаюсь его с разных сторон раскрутить на рассказ – не выходит. Спорт, путешествия, женщины – не срабатывает. В бычку не уходит, дурака не включает, а просто как-то очень ловко разворачивается каждый раз, так что я ни с чем оказываюсь. Мне, понятно, еще интереснее становится, я такие задачки люблю. Начинаю ему свою тему про игру задвигать. Так и так, бизнес – это, конечно, классно, но есть игры более высокого порядка, как вы явно знаете. И я не о политике, а том вечном космическом цирке, в которым мы все тут оказались. Приятно встретить другого игрока в цирке. Буду рад дружить и обменяться опытом.

Он в тарелку уткнулся, слушает меня вполуха не глядя, а потом поднимает глаза, откладывает приборы и говорит:

– Алексей, я не хочу вас расстраивать, но… – Леха замолчал и усмехнулся. Чувствовалось, что воспоминание до сих пор яркое. – В общем, он начинает фразу «Алексей, я не хочу вас расстраивать, но…”, а дальше поднимает левую руку, и официант, проходящий мимо, вдруг поворачивается, смотрит на меня и говорит: «…вы не вполне понимаете, о чем говорите». Ты прикинь, а? Мужик фразу начал, а официант ее закончил. Причем глядя на меня.

Я, ясное дело, охренел, сижу моргаю, официант уже ушел, а мужик продолжает: «Вы представляете, кто сидит напротив вас?»

А я, надо сказать, тогда был борзый. Прошел всего месяц после той индийской поездки, я чувствовал себя прекрасно. Казалось, что могу молнии метать и камни крошить.

Посмотрел я на него, и вдруг захотелось мне его перекрестить. Не спрашивай почему, не знаю. Никогда в жизни так не делал, и, наверное, больше не буду. И только я начинаю его мысленно крестить, как чувствую, что меня сковало всего, вообще двинуться не могу, так и застыл с полуоткрытым ртом, куда еду положил.

А он весь скривился брезгливо и говорит: «А вот это вы совсем напрасно начали делать, Алексей. Есть, знаете ли дороги, по которым лучше не ходить». И дальше чувствую, что голова моя начинает наклоняться вперед, будто кто-то мне сзади давит на затылок, хотя сзади нет никого. В общем, так он меня мордой в мой винегрет и положил.

Леха хмыкнул и замолчал.

– Обалдеть. И что дальше было?

– А ничего. Я, по ходу, пару минут без сознания был, хотя мне казалось, что я не выключался. Когда голову из тарелки поднял, то ни мужика ни свиты его в зале уже не было. Рядом официанты стоят, салфетки протягивают. Я иду в туалет, чтобы умыться и вдруг начинаю там блевать люто. Полчаса там просидел, уже стучать в дверь стали настойчиво. Постепенно меня отпустило, я вышел, расплатился и поехал домой. Такие вот дела, – закончил рассказ Леха.

– И как вы с ним дальше работали?

– Мы не работали. Они попросили вернуть предоплату за очередную фазу проекта и сменили поставщика. Продавцы мои, конечно, этого не поняли, ходили на меня дулись пару месяцев, но я, честно скажу, был рад.

– Да уж, представляю. А как ты все это для себя понял? Ты узнал, кто он такой?

Леха помотал головой.

– Сначала, конечно, хотел навести справки, а потом понял, что это неважно. Он же все сказал прямо: «Есть дороги, куда лучше не ходить». Это ведь конкретная игровая подсказка. Я сунулся – получил по башке. Причем получил легонько, предупредительно. Ему с такой силой заставить меня поперхнуться горошиной в салате – плевое дело. Или газ с тормозом в машине на скорости перепутать.