Надо посмотреть, что делают остальные, мелькнуло у Хулии в голове. Но она не могла отвести взгляда от разбившегося окна. Потом она осознала, что заворожённо идёт к разбитому окну, чтобы самой увидеть внизу то, что ожидала. Люди не могут отвести взгляда от несчастных случаев. Чистая биология: человек должен быть уверен в том, что именно случилось и не грозит ли это опасностью. Хулия знала, насколько ужасным будет зрелище и всё равно шла. Кружилась голова и она подумала о том, что может не удержать равновесия перед разбитым окном и выпасть самой… Но это было не головокружением, это была знакомая невесомость в рёбрах.
Хулия сидела на постели. "Интересно, они увидят, как я испарюсь, или подумают, что я испугалась и сбежала? Существует ли что-нибудь за пределами их бесконечных повторов, существуют ли они сами?». Она убила человека. Случайно, спасая другого. Плохого человека, скорее всего, убийцу. Но именно её действия вызвали этот финал. Новые миры. Миры, где Хулия больше не следователь, а судья и палач. Кто-то сейчас безумно хохочет над ней.
Книга валялась на полу. Она подняла её, и пролистала до "Невидимки".
– Почему девочку-подроста зовут Лола? – спросила она воздух. А потом до неё дошло.
– Дядя Ансельмо, книга изменилась.
Он схватила книгу и побежала в общие комнаты, молясь по дороге, чтобы никто не догадался, кто такая Лола.
Тот, кто живёт у моря, знает ощущение, которое возникает на берегу – желание сесть на корабль и оказаться где-то далеко, за горизонтом. Море похоже на шёпот искателя приключений, который обнимает тебя за плечи и обещает нечто прекрасное, захватывающее, что находится совсем рядом, стоит только выйти за порог. На каком бы берегу ты ни находился, море всегда тебе шепчет, что ты должен оказаться на другом.
Когда Хулия только приехала летом, она не могла отвести взгляд от рыбацких лодок, вытащенных на берег. Одним своим существованием они бросали вызов всему туристическому антуражу пляжа, они были напоминанием, что туристы тут только гости, а море создано для тех, кто здесь живёт, кто будет выходить в море, когда тёплые дни пройдут и задуют северные ветры. Теперь она полюбила сидеть на пляже и сверлить глазами горизонт. Она не была частью этого места, лодки не знак того, что она станет частью Ками де Мар, просто оставшись на год, увидит зимние дни. Она впервые отчётливо ощутила, что, возможно, её берег не здесь.
Шли дни, она много раз перечитывала «Рассказы без конца», но и не думала погружаться в какой-либо из них. Чувство вины перед Санчесом исчезло. Что она делает, когда решает какие-то загадки? Сокращает звенья цепи, на которую он посажен? Это всего лишь означает, что он будет сидеть на более короткой цепи, станет всё меньше событий и мест, где Санчес может оказаться.
Растерянность постепенно стала сменяться злостью. Она не совершила ничего плохого, она всего лишь попыталась спасти одного из персонажей. И не обязана ощущать вины за случайную смерть другого. Кто-то или что-то играло с ней. «Кто-то», – поправила себя Хулия.
Это было её приключением, подарком судьбы за хорошую учёбу. Компенсацией за то, что целый год ей придётся провести в совершенно новом месте. Приключением, которое будет похоже на компьютерные игры: она решит цепь загадок, освободит человека, и, возможно, когда-нибудь выяснит, что есть другие пленники книг. Никаких объяснений, никакой подоплёки, просто некий физико-магический закон вселенной, на который она случайно наткнулась. Но мир всегда был сложнее. И волшебство, её волшебство было частью громадного сложного мира. Хулия чувствовала, что что-то в её душе перещёлкивает: она не собиралась отдавать волшебство, своё волшебство, свою историю, своё приключение.
