Ещё недавно она надеялась, что после окончания школы вернётся в столицу и, возможно, уже через несколько лет займёт место в Совете. Она знала, что считается одной из лучших учениц и имеет все шансы этим летом быть представленной ко двору. И вот из-за болезни короля и готовящейся передачи власти её дар оказался совсем не тем, который сейчас нужен королевству! Джейффа всерьёз опасалась, что теперь её отправят куда-нибудь на окраину, присматривать за одним из мелких приграничных селений.
Когда через несколько часов в комнату заглянула Эйвис и сообщила, что Кэррайна освободилась и готова принять сына, увлёкшийся разговором Алесдэйр едва не вздрогнул от неожиданности. Он уже успел забыть, что явился сюда по воле матери, а не просто встретиться с давними друзьями.
– Она зла, как духи бездны, – тихо шепнула Эйвис, провожая его к лестнице.
Алесдэйр хмуро кивнул, понимая, что если настроение его матери не укрылось даже от слуг, значит, она действительно далека от спокойствия.
Мысленно пообещав себе, что, о чём бы ни хотела поговорить Кэррайна, он обязательно убедит её перенести это на завтра, когда она окажется в более миролюбивом расположении духа, Алесдэйр постучал и, не дожидаясь ответа, зашёл в кабинет.
Впервые за долгие годы Кэррайна колебалась, оттягивая момент выбора. А ведь принимать решение нужно было немедленно. До летнего бала оставалось меньше двух недель, и времени на раздумья просто не оставалось.
Предложение Рандвалфа, которое он сегодня смело выдвинул на общем собрании, ошеломило наставницу. Она ожидала, что остальные, не подозревающие о двойной цели очередного избрания достойнейшего из учеников, ответят резким возмущением. Однако пусть и считалось, будто голоса наставников имеют равное значение, на самом же деле все давно привыкли оставлять последнее слово за обладателями наиболее сильного дара.
Кэррайне это всегда казалось закономерным и правильным. Почти единоличная власть над школой, которую приходилось делить только с наставником вейсатов, нисколько её не тяготила. Нет, радости собственная значимость не вызывала тоже, но зато позволяла убедить себя в том, что её жизнь не бесполезна.
Однако сегодня Кэррайна не возражала бы, вздумай кто-нибудь проявить волю. Но привычный порядок уже слишком укоренился, и когда Рандвалф вдруг предложил представить ко двору её новую ученицу – чужеземку, обладательницу приобретённого дара, не закончившую ещё и первой ступени обучения, не знающую даже языка, не говоря уж о законах и местных порядках, – все лишь переглянулись с недоумением, ничем больше не показывая, что подобный выбор выглядит по меньшей мере странным.
Кэррайне оставалось только сухо отметить, что подобную мысль нужно как следует обдумать, и снова отложить принятие решения – спорить при свидетелях, не имея уверенности в том, что получится настоять на своём, она не собиралась. Только когда они остались наедине, наставница холодно осведомилась:
– Ты в своём уме? Не спорю, это могло бы стать приемлемым вариантом для нас, но неужели ты думаешь, что никто в Совете не заподозрит неладное? С нашей стороны это оказался бы самый нелепый выбор из всех возможных!
– Это не просто приемлемый, это идеальный вариант, – без малейшего сомнения отозвался Рандвалф. – Девчонке дела нет до наших забот, у неё единственный интерес – вернуться домой. Она не станет задумываться о том, что именно делает, или искать другую выгоду. Немного угроз, немного обещаний – и она выполнит всё, что нам нужно.
