Никто не шевельнулся. Уместно будет предположить, что присутствующие утратили способность двигаться, поскольку для начала им требовалось осознать увиденное.
Шли секунды: десять, двадцать, тридцать. Артур Фейн лежал на боку, лицом вниз, и тоже не шевелился. В полированных дощечках паркета неровными пятнами отражался свет торшера.
По прошествии некоторого времени доктор Рич опустился на колено подле Артура и перекатил того на спину. Сперва прощупал пульс на запястье, затем вынул из кармана часы и поднес их к губам Артура. Не замутненное дыханием, стекло осталось кристально чистым. Рич взглянул на хронометр, будто проверяя, который час, а затем спрятал его в карман.
– Невероятно, но факт. Этот человек мертв.
– Мертв? – эхом отозвался Шарплесс.
– Мертв. Клинок пробил ему сердце.
– О нет! – воскликнул Хьюберт Фейн, в чьем тоне преобладал испуганный скептицизм: мол, не может быть, чтобы судьба сыграла с ним настолько злую шутку. – Нет-нет-нет-нет-нет! Нет, ну же, нет! – повторил он, словно пресекая неуместную выходку. – Это уже слишком. Я протестую. Встаньте, дорогой мой мальчик, встаньте и…
– Он вас не слышит, – заметил Рич, когда Хьюберт потянул племянника за руку. – Говорю же, этот человек мертв. – Затем он коснулся черной рукоятки, торчавшей из груди Артура, сдавил ее пальцами, покраснел и добавил: – Скажу кое-что еще. Я принес сюда совершенно другой кинжал.
– На вашем месте я не стал бы к нему прикасаться, – предупредил Шарплесс. – Если испортить улики, полиция поднимет страшный шум. По крайней мере, так бывает в детективных романах. Так что ничего не трогайте!
– Но почему? – спросила Энн Браунинг. – В конце концов, нам известно, кто ударил его кинжалом, – разве нет?
Эти слова впервые повергли присутствующих в полноценный шок.
Вики Фейн, свесив руки по швам, молча стояла в нескольких футах от убитого ею человека. Она не смотрела ни на свою жертву, ни куда-либо еще. Глядя на это безмозглое, утратившее рассудок существо, что заменило собой жизнерадостную, смешливую, привлекательную девушку, существо с мертвыми глазами, напоминавшими голубой фарфор, и заплаканным, но совершенно равнодушным лицом, Фрэнк Шарплесс едва не лишился чувств.
– Доктор Рич, – сказал он, – своими деяниями вы превзошли даже доктора Франкенштейна.
Рич схватился за голову.
– Только не вздумайте ее будить! – рявкнул Шарплесс, неверно интерпретируя этот жест. – Бога ради, не вздумайте ее будить!
– Я и не собирался, молодой человек!
– Она нас слышит?
– Нет.
– Но даже если вы ее не разбудите… – тут Шарплесс судорожно сглотнул, – разве нельзя что-нибудь сделать?
– Можно. Один момент. – Рич повернулся к Вики и произнес тяжелым басом: – Виктория Фейн, ступайте к дивану и лягте головой на подушку.
С беспрекословным повиновением Вики направилась к дивану, но, коснувшись его, сильно задрожала. Рич тут же подбежал и легко коснулся ее висков кончиками пальцев, после чего дрожь прошла, и Вики улеглась.
