Около одиннадцати часов утра кто-то постучал в дверь моей комнаты.
– Дорогая, ты у себя? Все в порядке? – Сонная Карен, на этот раз в помятом ситцевом платье, открыла дверь. Прежде чем я успела что-то сказать, она зевнула, и почему-то зевнуть захотелось и мне.
– Все в порядке, Карен? Ты до сих пор спала?
Она плюхнулась на мою кровать с таким видом, будто только что пробежала марафон, а то и два. При этом она, похоже, заметила и плюшевых зверушек, которые еще на рассвете обрели последний приют в мешке для мусора.
– Да. И только не говори мне, что ты вчера съела без меня все мороженое. Как ты могла так бессовестно воспользоваться сонливостью своей любимой тетушки?
Зная о склонности Карен к театральному самоуничижению, в ответ я только наклонила голову. Тетушек со склонностью к драматизму лучше не перебивать.
– Что ты читаешь? Опять эту статью о погибшем мальчике?
Проклятье, только не заводи снова эту песню.
– Я начинаю за тебя переживать. Мне стоит переживать, Севен? – Лежа на кровати, она бросила на меня еще один озадаченный взгляд, а затем перекатилась на бок. – Ты им будто одержима. Может, ты влюбилась? Может, это какая-то трагическая любовная история с этим… как его зовут? Реддингтоном?
– Ремингтоном, – автоматически поправила я, а затем демонстративно опустила вырезку обратно в ящик стола. – Нет, не переживай, в него я точно не влюблена. Просто необычный несчастный случай.
Тетя Карен несколько секунд молча рассматривала меня. Наблюдая за ней краем глаза, я видела, как она обдумывает услышанное. Она явно спрашивала себя, не развилась ли у меня после смерти Новы пугающая тяга к историям о странных случаях гибели детей.
– Это из-за Новы… – Тетя умолкла на полуслове, услышав мой всхлип.
– Не все, что я делаю, связано с мамой или Новой, – с этими словами я соскользнула с подоконника и уселась за свой письменный стол.
Как обычно, проверила социальные сети и почту меньше чем за десять секунд. На самом деле, самое важное письмо я увидела сразу же. Из этой школы в Шварцвальде, «Блэк Форест», уже прислали письмо. Невероятно, но факт. И что еще невероятнее… Я читала письмо, и мои глаза расширялись все сильнее: они даже предлагали мне творческую стипендию! Кончики пальцев невольно забарабанили по столу. Наверное, Реми рассказал им о моих талантах. И все же… Может быть, это просто какой-то трюк, чтобы уговорить тетю Карен отпустить меня. Когда я увидела сумму ежемесячной стипендии, у меня на мгновение остановилось сердце. Обучение там стоит так дорого? Школа, где еще не видели ни одной моей скульптуры, ни одного моего холста. Кроме того, Реми был единственным человеком (точнее, призраком) в мире, кому нравилось мое творчество. Все остальные считали его пугающим. А тетя Карен только делала вид, что ей по душе мои мрачные изображения разбомбленных городов.
– Что такое, дорогая? – Тетя Карен подошла сзади, и я поспешно открыла другой браузер. Мне нужно было сначала самой осознать это письмо из «Блэк Форест», прежде чем рассказывать ей. Думаю, лучше всего сделать это за ужином. Так что у меня будет еще какое-то время, чтобы привести мысли в порядок.
– Когда мы снова сможем посетить маму? – спросила я.
Тетя Карен почти незаметно замерла у меня за спиной.
– Думаю, завтра – подходящий вариант. А ты как думаешь?
День рождения Новы. Конечно, всегда хороший повод, чтобы зайти. К тому же воскресенье и среда – разрешенные дни посещений в тюрьме в Кристчерче.
