Вернее, книга сама напомнила о себе, когда Матфей глубже засунул руку под подушку. Как только он вытащил из тайника воронов талмуд, сон, который уже было смилостивился и протянул свои прозрачные шелка, тут же скрылся.
Демоны и Людины: Крах Племени Творца. Книга захватила его, она вобрала его целиком и не отпускала, как бы он ни пытался договориться с ней и с самим собой. Матфей не замечал, как стрелки его апельсиновых часов отмеряли час за часом, он с жадностью оголодавшего пожирал текст, страницу за страницей. Это была первая в его жизни книга, которую он поглощал, как самый редкий и самый вкусный деликатес. Но эта одержимость, с которой он листал, попеременно оглашая комнатку негромкими, но эмоциональными возгласами, не дозволила ему вчитываться в текст подробнее и тщательнее, оставляя его пониманию лишь общую и главную суть манускрипта.
И вот, когда последняя страница была одолена, а корочка обложки накрыла её сверху, Матфей забрался под одеяло и, немного поёрзав, удобно примостил лицо на подушку. Усталость тут же подкралась к нему, накинув поверх уютного тепла пелерину воздушного и желанного сна. И только он смежил веки, как раздался стук в окно. Цук-цук-цук. Цук-цук.
– Да ладно. Рано же ещё, – простонал Матфей, но уныло стянув одеяло, встал и пошлёпал к окну.
Так и есть, на фоне выцветавшей ночи в оконном проёме на карнизе обрисовалась птичья фигурка, в нетерпении повторно стучавшая в стекло.
– Ты рано, – буркнул Матфей, распахнув окно.
Ворон тут же юркнул из утренних сумерек в полумрак комнаты, освещённой глазом настенного бра. За птицей следом потянуло уличным холодком, и вмиг продрогший Матфей быстренько захлопнул оконную створку.
– Я не могу быть рано или поздно, – игнорируя холодный приём и откровенное недружелюбие, заявил ворон. – Я же твой прислужник, и учти – вольный к тому же. Кстати, доброго утра тебе, молодой человек.
– Доброе, – отозвался Матфей и язвительно добавил. – Ну как же, доброе. Добрым оно было, когда я собрался спать.
– А ты разве не спал, когда я постучался в окно? – удивился Гамаюн, но Матфею показалось, что ворон прикидывается удивлённым. Да и как угадать тон речи, когда собеседник гнусавит и хрипит одновременно.
– Представь себе – не спал. Только вот прилёг и глаза закрыл, а ты тут как тут, – Матфею никак не удавалось перебороть возраставшее негодование из-за столь раннего визита.
– Ничего себе ты погулял! Ф-ух! – ухнул по-совиному Гамаюн. – Хотя, что взять с демона.
– Да нет, я не гулял всю ночь, если ты о праздновании, – возразил Матфей и, заметив насмешливый блеск в синих вороновых глазах, ткнул пальцем в лежавшую за подушкой у изголовья кровати книгу, да с раздражением прибавил. – А вот остаток ночи я провёл, читая твою книгу.
– Ну, это не моя вина, что ты не сумел разумно рассчитать свои силы, – невозмутимо парировал Гамаюн. Он удобно устроился в центре подушки, аккурат в круглой ямке, где минутой назад покоилась в предчувствии сладких грёз голова Матфея.
– Конечно, не твоя. Это я дурак. Надо было оставить чтение на день, а не пялиться до посинения остаток ночи, – выпалил Матфей, но выдохнув, сказал. – Кстати, интересная книга. А там реально всё правда?
– Безусловно, – произнёс Гамаюн и слегка качнул головой. – Но ты лучше ответь – а чему ты не поверил?
– Да там всё сплошь фантазия, – воскликнул Матфей, он уселся в центр кровати, скрестив по-турецки ноги, и плотнее обернувшись одеялом. – Уже то, что людины по заверению автора – то же самое, что демоны, для обычного человека, ставит над этим, неизвестным, кстати, трудом, огромный и жирный вопрос.
