Матфей поёжился и, собрав мужество в оба кулака, встал с кровати. Стук по стеклу из отдельных щелчков перешёл в барабанную дробь. Кто-то настырно призывал с улицы хозяина комнаты, располагавшейся аккурат на втором этаже дома.
Парень замер перед наглухо задёрнутой золотистой шторой. Нахальный стукач внезапно прекратил клацать, когда Матфей коснулся шёлковой поверхности занавеси. Какую-то долю секунды он стискивал пальцами скользкий материал, но тот, кто до этого барабанил в окно, напомнил о себе вновь, клацнув повторно. Нерешительным и нервным движением Матфей отдёрнул левую половину штор и, наконец, увидел того, кто так упорно стучал в окно.
В тёплом комнатном свете, льющемся в ночь, отчётливо проглядывалась тёмная птица, которая тут же приложилась ещё пару раз массивным клювом в оконный проём. Это был тот самый ворон, тот чёрный дьявол, что каждый день следил с клёна за его комнатой! Отчего-то Матфей сразу так решил. Блестящие круглые глазки птицы внимательно смотрели на него с противоположной стороны, ворон дважды каркнул.
Может из любопытства, а возможно под действием столь внезапного явления, Матфей ухватился за ручку и приоткрыл окно. Птица не заставила себя ждать, тут же юркнув в спальню и спикировав прямиком на подушку. Вслед за нею протянулся морозный шлейф ночного воздуха, неприятно пробирая хозяина спальни до мурашек.
– Эй! Я там сплю вообще-то! – Спохватился Матфей и, наскоро раскрыв полностью окно, замахал руками. – Кыш-кыш!
– Какой невоспитанный молодой человек! – послышалось в ответ. Голос хрипатый и низкий исходил оттуда, где невозмутимо устроилась птица. – Ворону говорить – кыш! Возмутительно!
– К-к-кто это? – промямлил оторопевший Матфей. С перепуга он тут же закрыл окно и до упора провернул ручку. – Кто здесь?
– Ну и ну, молодой человек! – голос повторился. – У тебя же есть глаза. Что ты хочешь увидеть помимо того, что здесь есть?
– Это… это ты говоришь?! – обратился Матфей к единственному живому существу, которое, как ему казалось, насмешливо взирало на него с пухлой поверхности подушки.
– Естественно! – отозвался ворон. – Наконец-то, ты узрел очевидное.
– Но как? Как такое возможно? – Вопрос Матфея был обращён скорее к самому себе, нежели к странноватой птице, занявшей его подушку. – Это сон? Ну да, это сон. Что же это ещё может быть? Я сплю.
– Если бы всё было так просто, – вздохнул ворон, – но дело в том, что у нас мало времени. У тебя и у меня. Осталось всего десять минут. Крух!
– Десять минут? Для чего? Зачем? – Матфей был всё более обескуражен внезапным ночным визитом и странными словами птицы, которая, по сути, не могла вести беседу, как человек.
– Чтобы заключить союз, – ответил ворон и, спрыгнув с подушки, неуклюже заковылял по одеялу в направлении парня. – Древний союз между прислужниками и демонами. Крух.
– Чего?! Что за околесица? Чего тебе от меня надо? – Слова птицы смутили Матфея ещё больше, он отступил к двери, готовясь стартовать из спальни в любой момент. Если это был сон, то он желал проснуться и как можно скорее.
– Молодой человек, у нас мало времени, – вразумлял меж тем ворон. – Не усугубляй себе и мне жизнь.
– Ты хочешь меня убить? – тихо проговорил Матфей; под мрачным взглядом прозрачно-синих глаз птицы мужество оставило его, обездвижив ноги и налив руки свинцом.
– Что за чушь! Зачем мне это? – возмутился ворон. – Я же сказал, я здесь за сим, дабы заключить союз. Где в этих словах тебе послышалось слово «убить»?
